Песни настоящих мужчин - [10]

А вот противник – он нахал и скандалист,

На игры носит он то бритву, то наган:

Здесь капитанствует известный террорист,

Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,

Известный тем, что, перед властью не дрожа,

Зверю-директору он партой угрожал,

И парту бросил он с шестого этажа,

Но, к сожалению для школы, не попал.

А вот и сходятся два танка, два ферзя,

Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран:

Идет походкой воровскою Коля Зять,

Навстречу – руки в брюки – Левочка Уран.

Вот тут как раз и начинается кино.

И подливает в это блюдо остроты

Белова Танечка, глядящая в окно, —

Внутрирайонный гений чистой красоты.

Ну что, без драки? Волейбол так волейбол!

Ножи отставлены до встречи роковой,

И Коля Зять уже ужасный ставит «кол»,

Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.

Да, и это наше поколение, —

Рудиментом в нынешних мирах,

Словно полужесткие крепления

Или радиолы во дворах.

…Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец.

И тридцать лет прошло – о Боже, тридцать лет! —

И говорит мне ассириец-продавец:

«Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!»

Саид Гиреев – вот сюрприз! – подсел слегка,

Потом опять, потом отбился от ребят.

А Коля Зять пошел в десантные войска,

И там, по слухам, он вполне нашел себя.

А Макс Шароль – опять защитник и герой,

Имеет личность он секретную и кров.

Он так усердствовал над бомбой гробовой,

Что стал членкором по фамилии Петров.

А Владик Коп подался в городок Сидней,

Где океан, балет и выпивка с утра,

Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней,

Но нету также ни кола и ни двора.

Ну, кол-то ладно, – не об этом разговор, —

Дай Бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат.

Но где найдет он старый сретенский наш двор? —

Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.

Ну что же, каждый выбрал веру и житье,

Полсотни игр у смерти выиграв подряд.

И лишь майор десантных войск Н. Н. Зятьев

Лежит простреленный под городом Герат.

Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь!

Мы стали все твоею общею судьбой:

Те, кто был втянут в этот несерьезный матч

И кто повязан стал веревкой бельевой.

Да, уходит наше поколение —

Рудиментом в нынешних мирах,

Словно полужесткие крепления

Или радиолы во дворах.

27 июня – 6 октября 1983

Я в долгу перед вами

Снег над лагерем валит,

Гнет палатки в дугу…

Я в долгу перед вами,

Словно в белом снегу.

Я всю память листаю,

Завалясь на кровать,

Я в Москву улетаю,

Чтобы долг свой отдать.

Где же вы пропадали? —

Этих лет и не счесть.

Отчего не писали? —

Я бы знал, что вы есть.

И московский автобус,

Столь банальный на вид,

Обогнул бы весь глобус

От беды до любви.

Претендуя на имя

И ваши права,

Шли ко мне всё иные

Имена и слова.

То трубил я охоту,

То я путал следы,

То туман над болотом

Принимал за сады.

То я строил квартиры,

В которых не жил,

То владел я полмиром,

В котором тужил…

От хлопот тех осталось —

Чемодан да рюкзак,

Книги, письма и жалость,

Что все вышло не так.

Спит пилот на диване —

Кто ж летает в пургу?

Я в долгу перед вами,

Словно в белом снегу.

Отчего так не скоро

И с оглядкой бежит

Телеграмма, которой

Ожидаешь всю жизнь?

18–24 июля 1978

Памир

Сад вершин

Мы входим в горы, словно входим в сад:

Его верха в цветенье белоснежном,

Его стволы отвесны и безбрежны,

И ледники, как лепестки, висят.

В саду вершин растут свои плоды,

Они трудом и дружбой достаются,

И те плоды нигде не продаются,

Поскольку их названия горды.

Мы женщин не пускаем в этот сад,

Поэтому не пахнет там изменой.

Почтительно склонив свои антенны,

За нами только спутники следят.

В саду вершин растет одна гора,

Которая всех выше и прекрасней.

И потому, что путь туда опасней,

На эту гору выйти нам пора!

А путь наш чист, а путь не близок —

На гребни гор, на полюса.

Есть человеку вечный вызов

В горах, в морях и в небесах.

11–12 июля 1978

Памир

Сорокалетье

Нас исполняет музыка по лицам,

Нас исполняют судьбы, как по нотам,

Записанным в нестойкие страницы

Каким-то все напутавшим Фаготом.

В тех нотах есть живущие фигуры

И те, кто попрощались, улетая,

Но в самой середине партитуры

Есть наша с вами песенка простая.

Смотрите, не забудьте позвонить

В тот час, когда настанет непогода,

Какое б ни случилось время года, —

Чтоб этот час нам вместе пережить.

Смотрите ж, догадайтесь промолчать,

Когда нахлынет небо голубое,

Чтоб эта мысль явилась нам обоим —

Друг друга ненароком повстречать.

В наш век всему простому мало места —

Из старого лишь моден перстень старый.

Я сам поклонник джазовых оркестров,

Но верю в семиструнную гитару.

И верю, что разлука есть потеря,

Что честь должна быть спасена мгновенно.

Я вас люблю – я в это тоже верю,

Хоть это, говорят, несовременно.

Что было, то забудется едва ли.

Сорокалетье взяв за середину,

Мы постоим на этом перевале

И молча двинем в новую долину.

Там каждый шаг дороже ровно вдвое,

Там в счет идет, что раньше не считалось.

Там нам, моя любимая, с тобою

Еще вторая молодость осталась.

Май – 6 июня 1977

Памир

Когда придет мой пароход

Мой дальний порт туманы стерегут.

Приходят пароходы и уходят, —

Они в морях призвание находят,

Лишь только я стою на берегу.

Я жду один знакомый силуэт,

Мой час еще не пробил, дорогие.

Уходят в море разные другие,

Лишь только для меня отхода нет.

Когда ж придет мой пароход, пусть не спеша,

Который голубой весь, не иначе,

А на борту написано – «Удача»,

А на корме сигнал – «Не обижайте малыша».