Песни над облаками - [31]

Все узкие улочки возле палаццо оказались запружены машинами, некоторые уже успели припарковаться, другие еще маневрировали в поисках места, и девушкам пришлось подождать несколько минут посреди улицы, пока водитель сверкающего белого «ягуара» пытался втиснуть свое авто на место, более подходящее для «мини». Очевидно, он наконец это понял и, наклонившись вперед, виновато улыбнулся девушкам, которых только что заметил, и Канди увидела, кто это был. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз встречалась с дядей Микеле, но он был слишком похож на своего племянника, чтобы его нельзя было легко узнать.

Марко опустил свое окно:

— Добрый вечер, синьорины! Катерина, дитя мое, не пытайся припарковать свою машину. Мы оба должны были приехать пораньше, а теперь середина дороги — все, что нам осталось! — Он оглянулся через плечо на то место, куда сам пытался загнать свое авто. — С другой стороны, carina [26], здесь есть местечко, достаточно большое для велосипеда… возможно, даже для двух… Для меня оно маловато, но этой твоей игрушке вполне может подойти.

— Bene, я попытаюсь, — засмеялась Катерина, и, когда «ягуар» плавно отправился вдоль линии машин в поисках более подходящего места, она без особых трудностей втиснулась на указанное место.

Девушки вышли из машины, и англичанка остановилась, зачарованно глядя на фасад палаццо. Ряды высоких окон, смутно напомнившие ей окна Букингемского дворца, были ярко освещены, светлился и из высокого сводчатого прохода, над которым, как она предположила, висели гербы семейства ди Лукка, запечатлевшие прошедшие века в тяжелом камне. Группа людей, только что высадившаяся из машин, припаркованных дальше по улице, двинулась под арку, и девушки последовали за ними. Высоко над их головами качался громадный бронзовый фонарь, впереди открывался, как театральный задник, широкий внутренний двор, давая некоторое представление о пышности и великолепии дома, к которому они приближались.

Внутренний дворик был полон тускло мерцающих мраморных статуй и мягко журчащих фонтанов. Маленькие пальмы тихо шелестели в ночном бризе. Факелы прекрасно освещали пространство, где мужчины и женщины в вечерних нарядах стояли группами, обмениваясь многоречивыми рождественскими поздравлениями. Как заметила Канди, большинство дам были защищены от легкой прохлады дорогими мехами, кругом разноцветными огнями вспыхивали драгоценности, некоторые платья были захватывающе красивы. В дальнем конце двора раскинулась веером мраморная лестница, ведущая к первому ряду галереи. Медленно поднимаясь по ней вместе с Катериной, Канди осматривалась вокруг с изумлением зачарованного ребенка, попавшего в пещеру Аладдина.

Но затем, на вершине лестницы, она испытала шок — здесь стояла хозяйка бала, а значит, вечер, которого Канди ждала с некоторым опасением, начался.

Графиня ди Лукка, иначе известная как мисс Анна Ланди, с головы до ног была закутана в алое шелковое сари и, по мнению Канди, выглядела как стройное прекрасное пламя. Лицо итальянки с тщательным макияжем было безупречно красивым, и она улыбалась, показывая прекрасные белые зубы. На одном пальце красавицы пламенел огромный рубин, мерцая и вспыхивая, будто живой, и все в ней казалось почти нереальным.

Она мгновенно узнала Канди и восторженно приветствовала ее, расцеловав, как и прежде, в обе щеки.

— Кандида, вы прекрасно выглядите! Как приятно быть молодой! Носить белое и не выглядеть при этом нелепой! Я так счастлива видеть вас вновь. Катерина, mia cara… — Она оборвала себя. Как раз в этот момент ее деверь, дядя Микеле, достиг вершины лестницы, очевидно пристроив свой «ягуар», и выражение лица графини едва уловимо изменилось. — Марко, ты поздно! — Она ярко улыбнулась ему, как будто компенсируя внезапную резкость голоса.

Деверь наклонился к ее руке и прикоснулся губами к ярким кончикам пальцев.

Анна резко выдернула свою руку и сделала рассеянный жест в сторону Канди:

— У меня для тебя задание, мой друг. Пригляди за этим дитя и позаботься, чтобы она со всеми познакомилась. Довольно приятное задание, не правда ли?

— Да, — согласился он и повернулся к Канди. Напряжение в его немного грубоватых чертах лица исчезло. — Маленькая синьорина Уэллс, я очень счастлив тому, что о вас слышал.

— И что же вы обо мне слышали? — улыбнулась Канди.

Он взял ее под руку и повел вперед. С чувством облегчения девушка оставила графиню принимать других гостей.

— Я слышал, что ваш голос становится все сильнее и красивее, и вскоре он всех нас порадует.

Канди криво усмехнулась:

— Я пою всего лишь немного лучше, чем раньше.

— Это не то, что мне говорили.

— А что точно вам говорили, синьор?

— Мне говорили, что вы поете, как чарующий соловей. Что вы будете примадонной, которая войдет в историю. E'vero [27], уверяю вас.

Она остановилась и посмотрела на него:

— Кто же вам это сказал?

Улыбка в его глазах была дразнящей и одновременно задумчивой.

— А кто слышал, как вы поете? — парировал он.

— Не многие. И никто бы не подумал…

— Ну а они подумали.

Они пошли дальше, теперь по длинной анфиладе комнат с высокими потолками, и каждая была еще более восхитительной, чем предшествующая. Канди оглядывалась вокруг с зачарованным восхищением. Внезапно один из портретов привлек ее внимание и так сильно удивил, что она застыла на месте. Спутник девушки тихо засмеялся: