песни мертвых детей - [2]
Одеваемся мы функционально — чтобы быть готовыми к любым случайностям. К Войне, прежде всего. И кроме того, мы ведь Команда. А потому предпочитаем армейский стиль. Наша форма напоминает скаутскую, только для взрослых скаутов. Рубашки и шорты цвета хаки. Снаряжение мы таскаем в походных ранцах. Оно включает: спички «Суон Веста» (головка у них покрыта слоем воска, так что они зажигаются, даже если намокли), моток веревки, финки, алюминиевые фляжки для воды в кожаном чехле, свечи из белого воска, щепки для растопки, завернутые в промасленную тряпку, мятный кекс, бумагу и карандаши с мягким грифелем, аптечку (у Мэтью), фонарики, котелок для кипячения воды, чайные пакетики (в термосе с заворачивающейся крышкой), шоколадные батончики, галеты, толстый непромокаемый брезент, алюминиевые тарелки и приборы, бело-синие эмалированные чашки, рогатки, компас, географические карты. А еще у нас есть палатка из крепкого брезента. В ней мы ночуем, когда ходим в походы, но мы никогда не ставим палатку под деревьями, она там может насквозь вымокнуть после сильного ливня.
У всех нас светлые волосы. Цвета отвеянной, примятой, выгоревшей на солнце соломы. Мы иногда сомневаемся, стали бы мы Командой, не будь все блондинами. У Мэтью волосы чуть темнее и рыжее, чем у остальных. Правда, уже в начале лета они выгорают. Поэтому у нас нет причин исключать его. Когда мы идем все вместе, то выглядим как четыре стожка, это уж точно. А если мы шагаем походным маршем, водители останавливают машины и пялятся на нас. Четверо. Все одинаковые. (Неужели четверо близняшек?) Возможно, удивляют их и наши песни. Мы поем самые разные песни: «Храни домашний очаг», «Будут синие птицы над белыми скалами Дувра», «Песенка Овалтини» (пели, пока у нас не стали ломаться голоса), «Развесь белье на линии Зигфрида», «Долгий путь до Типперари», «Мы встретимся снова», «Интернационал» (отец Пола к десяти годам обучил его всем словам), «Гин-гэн-гули» и прочие.
Одно упоминание о тех песнях неизменно рождает в нас сильнейшую ностальгию по Мидфордширу, по нашему детскому товариществу, по тому времени, когда жизнь обладала самым редчайшим из свойств: была по-настоящему хорошей.
Под густыми покровами английских лесов, выступив ранним утром, мы маршируем в полном снаряжении. Проводим маневры. Ходим на разведку. Выбираем место для Базового лагеря. Над пологом листвы сверкает солнце, оно обжигает, если попадает на лицо, застигает врасплох глаза, так что они жмурятся, но там, в мшистой тиши, — тень и прохлада. Единственное наше средство общения — условные сигналы рукой.
Нам казалось, что мы можем справиться с чем угодно. Но эта уверенность вовсе не переходила в самодовольство. Жизнь в Команде означала для нас постоянную готовность к сюрпризам. В те дни нас пугал лишь ядерный характер скорой войны, а точнее, мысль, что мы не сумеем совершить все те славные подвиги, о которых так часто фантазировали.
А фантазировали примерно так
Полдень. Август. Сельская идиллия. Мы молча ждем. Война объявлена восемь дней назад. Русские вторглись в нашу страну. Они уже заняли Лондон и южные графства и теперь, не ведая пощады, продвигаются на север. Вскоре они будут здесь. Мэтью в роли наблюдателя сидит на дереве на самой вершине Эмплвикского холма. Вот он слышит рев танка (советский Т-64) и лишь потом его видит. Фонариком он шлет нам морзянку. (К тому времени мы все выучим азбуку Морзе.) Затем Мэтью спускается с дерева и со всех ног летит к нам. Наша диспозиция на крышах — оттуда мы станем вести прицельный огонь. Долгие годы подготовки наконец приносят плоды. Мы досконально изучили деревню. Нам предельно ясно, как защитить ее. Каким-то образом (эта сторона плана никогда не была до конца продумана, но наверняка здесь не обошлось бы без помощи отца Эндрю) мы сумели собрать впечатляющий арсенал: польские автоматы, боеприпасы, ручные гранаты, мины. В самой верхней точке Костыльной улицы мы установили растяжку. На ней должен подорваться первый танк Если растяжка не сработает, заряд тротила можно подорвать вручную. Трое затаились на трех стратегически наиболее важных крышах. Как только мины взорвутся, мы уничтожим как можно больше русских, дружно закидав их гранатами. Затем поочередно уложим отступающую пехоту (мы не сомневались, что к этому времени могучая Советская армия, доселе почти не встречавшая сопротивления, начнет отступать). А после мы встретимся на базе (сборный сарайчик из гофрированного железа в саду Эндрю) и обдумаем, как справиться со вторым наступлением русских, которое неизбежно окажется более ожесточенным.
Все это ясно рисовалось в наших головах. Гораздо яснее, чем то, чему учили нас в школе. Война надвигалась, и мы должны быть готовы к ней. Мы даже не подозревали, что наша Война, когда она действительно начнется, будет вестись не на дорогах и улицах Эмплвика, а у нас дома, на наших кухнях, в наших спальнях. Да, это будет славная война. Но в ней не будет красивых взрывов. Не будет медалей, парадов, приветственных криков, свободы не будет. Но слава в ней будет. Славы на всех окажется более чем достаточно, только бы у всех достало желания ее получить. И прежде чем эта Война закончится, двое из нас будут мертвы.
«Эксгумация» — превосходный психологический триллер одного из наиболее ярких представителей современной британской прозы. Роман, написанный Тоби Литтом в 2000 году, стал бестселлером в Великобритании и многих других странах. Главный герой книги, Конрад, подвергается нападению киллера в момент встречи со своей подругой-моделью Лили в фешенебельном лондонском ресторане. Лили погибает, сам Конрад оказывается в коме. Как только силы возвращаются к нему, он, с умением искушенного опытом детектива, начинает свое собственное расследование.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
Эндрю живет в небольшой квартире в Лондоне и работает в муниципалитете, в отделе регистрации смертей. Мало того что работа специфическая, Эндрю еще приходится изо дня в день поддерживать среди коллег миф о своей якобы успешной жизни. При приеме на работу он, не расслышав вопроса, ответил «да» вместо «нет», когда его спросили, женат ли он. С годами Эндрю создал целый вымышленный мир, где у него есть особняк, любимая жена и двое детей. Ситуация осложняется, когда в отдел Эндрю приходит новая сотрудница Пегги.
Сборник «Мышиные песни» — итог размышлений о том о сем, где герои — юродивые, неформалы, библиотекари, недоучившиеся студенты — ищут себя в цветущей сложности жизни.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Первый том настоящего собрания сочинений посвящен раннему периоду творчества писателя. В него вошло произведение, написанное в технике импрессионистского романа, — «Зеленая палочка», а также комедийная повесть «Сипович».