песни мертвых детей - [11]

В конце Святой тропы мы повернули направо, перебрались через запертые деревянные ворота высотой в пять бревен и очутились в нижней части луга, излюбленном месте диковатых коняг, которые изредка обращали нас в бегство. Но сегодня лошади паслись на верхнем конце луга — рядом с кустами боярышника. Без особых треволнений мы продвигались вдоль кирпичной стены, тянувшейся по северной оконечности Ведьминого леса. В каком-то месте стена становилась достаточно низкой, и через нее можно было перелезть, хотя по ту сторону находился довольно крутой уклон. Мэтью заглянул поверх стены, убедился, что путь свободен, и спрыгнул на землю, с высоты футов в восемь. Питер и Эндрю осторожно передали ему наш трофей и последовали за ним.

Мы чувствовали себя все уверенней. Ведьмин лес был местом безопасным, во всяком случае, мы так считали, и потому мы вышагивали по утоптанной тропинке, забыв об осторожности. Вокруг торчали великанские стебли борщевика. Трава на обочинах тропинки золотилась соломой. Воздух в Ведьмином лесу казался тяжелым и вязким. И в нем было полно всякой летучей всячины: пчелы, жирные и неуклюжие, хотя было лишь самое начало августа; мухи, с деловитым жужжанием снующие над лепешками конского навоза; пух одуванчика, медленно плывущий в густом, насыщенном жаром воздухе.

Питер, державший корявый сук (другой его конец нес Мэтью), сошел с тропинки, и в его вечно спущенные носки тут же впилась целая гроздь колючек.

— Давайте, ребята, — сказал Эндрю, — мы должны идти вперед.

Никто из нас не помнил, кто первым открыл Ведьмин лес и привел нас сюда, хотя, вернее всего, к этому приложил руку отец Эндрю, ведь именно он принес в нашу жизнь все хорошее, что в ней имелось. Если так, то, должно быть, он же и сообщил нам, что это место называется «Ведьмин лес» и, похоже, никому не принадлежит, а маленький пруд именуется «Озеро» и некогда, в эпоху короля Эдуарда, в нем утонула дама. Название «Ведьмин лес» навело нас на мысль, что в Средневековье горожане Эмплвика притаскивали сюда своих ведьм, чтобы утопить их Ведьмин лес также назывался «Базовый лагерь № 1».

Эндрю шагал впереди, палкой сбивая нависшие над тропинкой стебли. Ни у кого из нас недоставало смелости шикнуть на него, хотя он чертовски здорово шумел.

Итак, мы шли втроем, и двое из нас несли на плечах огромную ветку. Наверняка мы походили на зулусов, возвращающихся с охоты с подстреленной антилопой для вечернего пиршества. Эндрю двигался первым, выглядывая мины, растяжки, засады и прочие опасности.

Тропинка повернула, и открылся вид на Озеро. Все, что осталось от прежней жизни Ведьминого леса в качестве увеселительного парка в эпоху короля Эдуарда. Когда-то через Озеро был перекинут белый деревянный мостик, но год или два назад он сгнил и ушел под воду.

Мы углубились в заросли. Наиболее густыми они были ближе к югу, где росло с дюжину кустов рододендрона, с которыми мы вели вечную битву. Как ни рубили мы их финками, как ни хлестали палками, рододендроны продолжали наступать. Особенно нас удручали их ярко-лиловые цветки. Это как если бы твою комнату, против твоей воли, оклеили самыми жуткими обоями. (У Мэтью в комнате были очень жуткие обои. С поездами. Точнее, с паровозиками. Бабушка с дедушкой постарались. На восьмой день рождения. А к тому времени Мэтью уже года два как терпеть не мог паровозики.)

— Тишина в эфире! — приказал Эндрю.

Озеро было уже как на ладони. Из вязкой, вонючей воды торчали гниющие белесые пеньки. Остатки декоративного мостика. К одному из пеньков была привязана лодка, которая едва смогла бы развернуться, таким маленьким было Озеро.

Внезапно, поравнявшись с наиболее густым вражьим кустом, Эндрю споткнулся и повалился в крапивy.

— А-а! — закричал Эндрю.

Мы смотрели, как он пытается выбраться, высвободиться, хватается за стебли крапивы, за все, что попадается под руку. Но куст рододендрона зловеще трясся. Он уже поглотил ноги Эндрю и теперь принялся за остальное тело.

— Нет! — закричал Эндрю. — Нет!

iv

Отшвырнув ветку, мы бросились на помощь. Мэтью схватил Эндрю за одну руку, Питер — за другую.

Совместных усилий хватило, чтобы Эндрю перестало засасывать в кусты, но не хватило, чтобы вытащить его.

— На счет «три», — сказал Питер. — Раз… два…

Тут рододендрон неожиданно отпустил Эндрю, и мы повалились в крапиву, а из-за куста возник генерал-майор. Видок у него был еще тот: все лицо и руки до локтя вымазаны гуталином.

Эндрю рассмеялся. С глупыми лицами мы присоединились к нему.

— Все вышло слишком просто! — крикнул генерал-майор. — О чем, черт побери, ты думал?

Эндрю перестал смеяться так внезапно, словно его ущипнули, шлепнули, пронзили, подстрелили.

— Ты позоришь весь полк, — заявил генерал-майор. — Полагаю, это ты отвечал за выполнение задания?

— Да, сэр, я. — Эндрю понурил голову.

На мгновение показалось, что лицо генерал-майора просветлело, гроза миновала. Но затем в глазах его сверкнули молнии, он наклонился, схватил сына и без намека на усилие перекинул его через плечо. Голова Эндрю болталась за спиной отца, а ноги бестолково дергались у отцовской груди.

Мы вылезли из крапивы.