Песни и стихи. Том 1 - [33]
Причём я пил из горлышка, с устатку и не евши,
Но я как стекло был, то есть остекленевши.
А уж когда коляска подкатила,
Тогда у нас было… семьсот на рыло.
Мы, правда, третьего насильно затащили,
Но тут промашка, переборщили.
А что очки товарищу разбили,
Так то портвейном усугубили.
Товарищ первый нам сказал,
Что вы уймитесь, что не буяньте, говорит, что разойдитесь.
Ну, на «разойтись» я, кстати, сразу согласился
И разошёлся, то есть расходился.
Но если я кого ругал, карайте строго —
Но это вряд ли, скажи, Серёга!
А что упал, так то от помутнения,
Орал не с горя, товарищ старшина, — от отупения.
Теперь дозвольте пару слов сказать без протокола.
Чему нас учит, так сказать, семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго.
Правильно? Тут мы согласны, скажи, Серёга!
Вот он проснётся утром и, конечно, скажет.
Пусть жизнь осудит, пусть нас жизнь накажет.
Так отпустите — вам же легче будет.
Ну, чего возиться, коль жизнь осудит.
Вы не глядите, что Серёга всё кивает.
Он сображает, он всё понимает.
А что молчит, так это он от волнения,
От осознанья, так сказать, и просветления.
Не забирайте, люди, — плачут дома детки.
Ему же в Химки, а мне в Медведки.
Да всё равно, автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содют.
Приятно всё же, что нас хоть тут уважают:
Гляди — подвозят, гляди — сажают.
Разбудит утром не петух, прокукарекав,—
Сержант подымет, то есть, как человека.
Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рупь заначил, — слышь, Сергей? — опохмелимся.
И всё же, брат, трудна у нас дорога.
Эх, бедолага, ну, спи, Серёга.
У МЕНЯ ЗАПОЙ ОТ ОДИНОЧЕСТВА
У меня запой от одиночества,
По ночам я слышу голоса.
Слышу вдруг — зовут меня по отчеству,
Глянул — чёрт, вот это чудеса.
Чёрт мне корчил рожи и моргал,
А я ему тихонечко сказал:
Я, брат, коньяком напился, вот уж как.
Но ты, наверно, пьёшь денатурат.
Слушай, чёрт, чертяка, чёртик, чёртушка,
Сядь со мной, я очень буду рад.
Да неужели, чёрт возьми, ты трус?
Слезь с плеча, а то перекрещусь.
Чёрт сказал, что он знаком с Борисовым
(Это наш запойный управдом).
Чёрт за обе щёки хлеб уписывал,
Брезговать не стал и коньяком.
Кончился коньяк — не пропадём!
Съездим к трём вокзалам и возьмём.
Я уснул, к вокзалам чёрт мой съездил сам.
Просыпаюсь — снова чёрт. Боюсь.
Или он по новой мне пригрезился,
Или это я ему кажусь.
Чёрт ругнулся матом, а потом
Целоваться лез, вилял хвостом.
Засмеялся я над ним до коликов
И спросил: — Как там у вас в аду
Отношенье к нашим алкоголикам?
Говорят, их жарят на спирту.
Чёрт опять ругнулся и сказал:
Там не тот товарищ правит бал.
Всё кончилось, светлее стало в комнате,
Чёрта я хотел опохмелять.
Но растворился чёрт, как будто в омуте,
Я всё жду, когда придёт опять.
И я не то чтоб чокнутый какой,
Но лучше с чёртом, чем с самим собой.
СКАЗАЛ СЕБЕ Я — БРОСЬ ПИСАТЬ
Сказал себе я — брось писать.
Но руки сами просятся.
Ох, мама моя родная, друзья любимые.
Гляжу, в палате косятся.
Не сплю — боюсь, набросятся.
Ведь рядом психи тихие, неизлечимые.
Бывают психи разные, не буйные, но грязные.
Их лечат, морят голодом, их санитары бьют,
И вот что удивительно — все ходят без смирительной,
И то, что мне приносится, всё психи эти жрут.
Куда там Достоевскому с записками известными,
Увидел бы покойничек, как бьют об двери лбы.
И рассказать бы Гоголю про нашу жизнь убогую,—
Ей-Богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.
Вот это мука, плюнь на них, они ж ведь, суки, буйные.
Всё норовят меня лизнуть, ей-Богу, нету сил.
Вчера в палате номер семь один свихнулся насовсем.
Кричал: «Даёшь Америку!» и санитаров бил.
Я не желаю славы, и пока я в полном здравии.
Рассудок не померк ещё, но это впереди.
Вот главврачиха женщина, пусть тихо, но помешана,
Я говорю: «Сойду с ума». Она мне: «Подожди».
Я жду, но чувствую*, уже хожу по лезвию ножей…
Забыл алфавит, падежей припомнил только два,
И я прошу, мои друзья, чтоб кто из них бы ни был я.
Забрать его, ему, меня отсюдова.
ПОЕЗДКА В ГОРОД
Я самый непьющий из всех мужиков.
Во мне есть моральная сила.
И наша семья большинством голосов.
Снабдив меня списком на восемь листов,
В столицу меня снарядила.
Чтобы я привёз снохе с ейным мужем по дохе,
Чтобы брату с бабой кофе растворимый,
Двум невесткам по ковру, зятю чёрную икру,
Тестю что-нибудь армянского разлива.
Я ранен, контужен, я малость боюсь
Забыть что кому по порядку.
Я список вещей заучил наизусть,
А деньги зашил за подкладку.
Значит, брату две дохи, сестрин муж, ему духи,
Тесть сказал, давай, бери, что попадётся.
Двум невесткам по ковру, зятю беличью икру,
А сестре плевать чего, пускай зальётся.
Я тыкался в спины, блуждал по ногам,
Шёл грудью к плащам и рубахам,
Чтоб список вещей не достался врагам,
Его проглотил я без страха.
Но помню, шубу просит брат, куму с бабой всё подряд,
Тестю водки ереванского разлива,
Двум невесткам по ковру, зятю заячью нору,
А сестре плевать чего, но чтоб красиво.
Да что ж мне пустым возвращаться назад?
Но вот я набрёл на товары.
Какая валюта у вас? — говорят.
Небось, — говорю, — не доллары.
Растворимой мне махры, зять подохнет без икры,
Тестю, мол, даёшь духи для опохмелки.
Двум невесткам всё равно, мужу сестрину вино,
Ну. а мне вот эти жёлтые тарелки.
Не помню про фунты, про стерлинги слов,
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Его уникальный голос много лет был и остается визитной карточкой музыкального коллектива, которым долгое время руководил Владимир Мулявин, песни в его исполнении давно уже стали хитами, известными во всем мире. Леонид Борткевич (это имя хорошо известно меломанам и любителям музыки) — солист ансамбля «Песняры», а с 2003 года — музыкальный руководитель легендарного белорусского коллектива — в своей книге расскажет о самом сокровенном из личной жизни и творческой деятельности. О дружбе и сотрудничестве с выдающимся музыкантом Владимиром Мулявиным, о любви и отношениях со своей супругой и матерью долгожданного сына, легендой советской гимнастики Ольгой Корбут, об уникальности и самобытности «Песняров» вы узнаете со страниц этой книги из первых уст.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.