Песни - [47]

— Но ведь твой путь загородили.

Я стар… Боюсь я за тебя!

Солдаты ружья зарядили,

И мчится конница, трубя.

— Штыки преградой мне не будут,

Проникну я во вражий стан.

Сердца людей мой голос будит,

Гремя сильней, чем барабан.

— Беги, дитя! Беги скорее!

Тебя сотрут с лица земли!

Взгляни: готова батарея,

Уже дымятся фитили!

— Быть может, нашей завтра станет

Та пушка, что тебя страшит.

Кем адвокат сегодня нанят,

Тому служить он и спешит!

— Тебя невзлюбят депутаты!

— Они ведь с теми, кто сильней.

— В тюрьме сырые казематы!

— Но крылья вырастают в ней.

— Тебя от церкви отлучили!

— Ее проклятий не боюсь.

— Тебя изгнать цари решили!

— Я во дворцы их проберусь.

И вот резня… Властей насилья…

И кровь и смерть… И смерть и кровь.

Напрасны мужества усилья

Восставшие разбиты вновь.

Но, в пораженье став сильнее

И мертвых лавром увенчав,

Вновь к небесам летит Идея,

У побежденных знамя взяв.

Перевод Вал. Дмитриева

Дрозд

Весной, в лесу, где свет неярок

И где журчит живой родник,

Я флейту взял, простой тростник,

Волшебный мудреца подарок.

На зов ее слетелось вмиг

Пернатых множество товарок.

Налетели,

Загалдели,

Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

Малиновки и коноплянки,

Дрозды, щеглы и снегири,

И жаворонок, друг зари,

Певучей уступив приманке,

Мой дар за песни — сухари

Клевали на лесной полянке.

Налетели,

Загалдели,

— Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

Я встал перед дроздом болтливым:

«Скажи мне, дрозд, откуда страх

Передо мной у вольных птах?

Чуть покажусь я — и пугливо

Уже вы прячетесь в кустах,

А я душой почти сродни вам».

Налетели,

Загалдели,

Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

Дрозд молвил: «Воздух, землю, воды

Для нас одних лишь создал бог.

Не зная никаких тревог,

Плодились мы — закон природы!

И скоро мир уже не мог

Вместить все виды и породы»,

Налетели,

Загалдели,

Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

«Но бог дела заметил эти,

И рек он: „Пресеку напасть

Кому-нибудь доверю власть,

Кто б их убавил на две трети,

Чтоб ими лакомиться всласть“.

И человек возник на свете…»

Налетели,

Загалдели,

Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

«С тех пор от деспота беда нам:

Он нашу птичью мелюзгу

На каждом стережет шагу.

Пресыщен хлебом од румяным,

Идет нередко на рагу

Сам соловей к иным гурманам!»

Налетели,

Загалдели,

Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

«Забудь, мой дрозд, свои проклятья,

Сказал я, — кот мой талисман:

Я с ним, поверь, не злой тиран

И всех люблю вас без изъятья.

Мне общий с вами жребий дан:

Ведь птицы и поэты — братья»,

Налетели,

Загалдели,

Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

Тут поднялись восторгов бури,

А дрозд, сквозь гам и кутерьму,

Кричит: «Он знает песен тьму!

Он добрый малый по натуре!

Не худо б крылья дать ему,

Чтоб с нами он парил в лазури».

Налетели,

Загалдели,

Засвистели,

Льются трели,

Трели,

Трели.

Перевод Л. Руст

Путешествие

«Хочешь, смелой силой пара

Я тебя с собой умчу

И вокруг земного шара

Шибче птицы пролечу?

Я — железный путь — чрез горы,

Сквозь леса, везде проник;

Ты доверься мне — и вскоре

Будешь знать, как мир велик!»

«Хочешь, — парус предлагает,

Посмотреть людей тех стран,

От которых отделяет

Нас широкий океан?

Там, быть может, ты откроешь

Новый, чудный свет, старик;

Сумму знаний ты утроишь,

Будешь знать, как мир велик!»

«Хочешь, — молвил шар воздушный,

К облакам взлететь со мной?

К блеску звезд неравнодушный,

Ты коснешься их рукой!

Мир неведомый, чудесный

Я исследовать привык;

Ты, проникнув в свод небесный,

Будешь знать, как мир велик!»

— Прочь! других пусть соблазняют!

Счастлив я и здесь вполне:

Птицы слух мой услаждают,

Тень дают деревья мне;

А когда та тень сгустится,

И дневной стихает крик,

И звезда в ручей глядится

Вижу я, как мир велик!

Перевод И. и А. Тхоржевских

Чего я боюсь

Лебрен, меня ты искушаешь!

Ведь я всего — простой певец,

А ты в письме мне предлагаешь

Академический венец!..

Но погоди, имей терпенье!

Всю жизнь проживши как в чаду,

Я полюбил уединенье

И на призыв твой не пойду.

Ваш светский шум меня пугает;

Я пристрастился к тишине.

«Свет по тебе давно скучает…»

Свет вряд ли помнит обо мне!

Ему давайте меньше славы

И больше денег — свет таков;

А для пустой его забавы

И так достаточно шутов!..

«Займись политикой!» — поэту

Твердят настойчиво одни.

Ужель, друзья, на тему эту

Я мало пел в былые дни?!

Другие мне кричат: «Пророком

Ты назовись отныне сам

И в этом звании высоком

От нас заслужишь фимиам».

Прослыть великим человеком

Я никогда бы не желал:

Неэкономным нашим веком,

Увы, опошлен пьедестал!

Есть свой пророк у каждой секты,

И в каждом клубе гений есть:

Того спешат избрать в префекты,

Тому спешат алтарь возвесть…

Но переменчива бывает

Судьба подобного столпа,

И часто в год охладевает

К любимым идолам толпа!

Она их гонит: «Вы — не боги,

Вы устарели; отдохнуть

Пора бы вам, покуда дроги

Вас не свезут в последний путь!»

Да, век наш грубо-своенравен;

В нем всякой славе есть конец,

И только тот до смерти славен,

Кто смело топчет свой венец!..

При мне свет многим поклонялся

И после… грязью в них бросал!

Их ореолу я смеялся,

Над их паденьем — я рыдал!..

Так пусть же, друг мой, вихорь света

Нас за собой не увлечет!

Страшна нужда, но для поэта

Страшней обманчивый почет!..

Боюсь… талантам первоклассным

Твой друг дорогу заградит…

«Быть умным — значит быть опасным»

(Так мне Лизетта говорит).