Умереть, но не бросить этого упрямого осла Уула. Или жить.
Обрести Нею. Обрести будущее. Жить.
Он опрокинулся в пустоту, тяжелый ботинок Реза прошелся всего в каком-то сантиметре от его лица.
Роман увидел, как вертолет падает вправо, вонзается в ночь, кренясь набок, словно черный камень с неподвижными крыльями.
Он ощупал свое снаряжение. Одно кольцо возле плеча, другое на груди. Ну что, Роман, какое выбираешь? До того, что на груди, добраться легче. Неужели это случайно? Вряд ли. Он потянул за кольцо на груди.
Парашют раскрылся, затормозив падение. Роман глубоко вздохнул. Через несколько минут он окажется на земле. Он попытался расслабиться, насколько это было возможно.
Роман внезапно почувствовал резкую боль в спине.
Быстрый поворот, кувырок, руки и ноги молотят воздух, пытаясь сбросить что-то, что громоздится на нем верхом, но это что-то цепляется за него, и Роман чувствует его запах, пот, его гнев, его безумие. Он лягнул ногой, ударил локтем в бок чужака, который упорно цепляется за ремни, стягивающие бедра. Он видит смуглую руку, ударяет по ней, и они кружатся под звездами, странные танцоры во мраке, а вертолет тем временем спешит на встречу с землей в пронзительной тишине, под непроницаемой улыбкой Луны.
Едкое дыхание Реза.
— Знаешь, сколько раз я совершал прыжки в свободном падении, когда служил в коммандос? Думал, что дешево отделался? Найдешь Нею, заберешь ее у меня навсегда?
Пальцы. Сосредоточиться на пальцах. Это все лишь пальцы, Реза всего лишь подобие человека.
Напружинив мышцы, Роман сумел приподнять указательный палец и потянул изо всех сил. Палец сломался с сухим треском. Он взялся за средний.
Реза не произносил ни звука, устремив на врага взгляд, жгучий, как раскаленная лава. Роман закрыл глаза. Он сломал ему все пальцы правой руки. У Реза не было сил, чтобы держаться только левой рукой. Он соскользнул еще немного. Роман принялся ломать ему пальцы левой руки. Скорость падения возрастала. Все чувства словно умерли. Понятия «сострадание» не существовало.
Мизинец. Сухой щелчок.
С криком ярости Реза отпустил ремни, причем это не был крик боли, нет, именно ярости. Роман открыл глаза. Под ними вертолет резко ударился о землю. На какую-то долю секунды поверилось, будто машина всего лишь немного помялась, но потом она превратилась в огненный шар, плюющий во все стороны металлом, в раненого дракона, изрыгающего грохочущее пламя.
Совершенно оглушенный взрывом, Роман чувствовал, что плывет.
Тихо плывет.
Под Млечным Путем.
Должно быть, Реза разбился о землю, восковой альбатрос, расплавившийся под ночными светилами. Все было кончено.
Наверняка все кончено.
В ушах шумело; Роман приземлился метрах в двадцати от пылающего вертолета, стараясь затормозить руками и ногами, чтобы парашют не бросило в костер. Как можно быстрее он освободился от ремней и принялся искать в темноте Нею и Яна. К счастью, вертолет разбился между высоких дюн, и обитатели города вряд ли сумели определить их местонахождение.
Невозмутимая Луна продолжала свое медленное восхождение на небеса. С тех пор как она стала окунать свои фарфоровые губы в кровянистые болота Земли, она стала походить на толстого объевшегося кота, подумал он.
Он разглядел невысокий силуэт на вершине дюны. Нея. Он прибавил шагу.
Было очень холодно, холод казался сухим и колким. Наступила зима, и ночами в пустыне это хорошо чувствовалось. Роман начал карабкаться на вершину дюны, задыхаясь, чувствуя, как горят натруженные икры ног.
Слева появился прихрамывающий Ян.
— Кажется, я сломал ногу! Я жду вас здесь! — прокричал молодой человек.
Из-за того что в ушах гудело и в голове вибрировало, Роман ничего не расслышал. Ян повторил фразу, жестами дублируя свои слова, и Роман тут же согласился, не переставая взбираться наверх. Ему нужно найти Нею. Ему нужна Нея.
Чтобы сжать ее в объятиях.
Высота дюны была около пятидесяти метров. Теперь он карабкался на четвереньках, как животное, пот заливал лицо, тек по бокам, несмотря на холод. Он вытер лоб. Теперь он находился почти на самом верху.
Нея стояла на коленях, кажется, она хотела что-то сказать, но он ничего не услышал, все из-за того проклятого шума в ушах. Только бы это не был разрыв барабанных перепонок, подумал он, и в то же самое мгновение уши внезапно прочистились, словно прорвало плотину, и он ее услышал.
— Уходи! Уходи! — кричала она.
Роман остановился, полусогнувшись, как доисторический человек на картинках в старых книгах, свесив руки вдоль туловища. Нея стояла на коленях, а за ее спиной, обхватив ее за горло согнутой правой рукой, Реза улыбался своей безумной улыбкой, и под лунным светом блестели неправдоподобно белые зубы.
И на этих зубах была кровь. У Реза текла кровь изо рта, носа и из ушей. У него наверняка был перелом черепа, и он скоро умрет, на этот раз действительно умрет. Но несмотря на все свои раны и искалеченные руки, у него было еще достаточно сил, чтобы задушить Нею, сдавив ей горло локтем.
Они смотрели на Романа — смеющийся человек с окровавленным ртом и обессилевшая Нея.
— Ты ее не получишь! — прокричал Реза. — Никто никогда ее не получит!
