Песнь о Сиде - [27]

Мой Сид к королю подъезжает рысью,

Припадает устами к руке властелина:

"На Бабьеку не зря вы, сеньор, подивились:

Коня резвее нет в целом мире.

В подарок его от меня примите".

"Ни за что на свете! — король воскликнул. —

Хозяина лучше вовек он не сыщет.

Лишь такого достоин он господина,

Лишь на нем неверных громить должны вы.

Срази бог того, кто его отнимет:

Множит он с вами славу Кастильи".

Бароны с кортесов домой поспешили.

К бойцам своим так мой Сид обратился:

"Педро Бермудес, Мартин Антолинес

И Муньо Густиос, вассал мой милый,

В бою себя как бароны ведите.

Чтоб слух о победе в Валенсию прибыл".

Сказал Антолинес: "Тут речи излишни.

Коль скоро долг на себя уж принят,

Его мы уплатим иль жизни лишимся".

Рожденный в час добрый с друзьями простился

И, весел, в Валенсию отбыл с дружиной.

В Каррьон поехал Кастильи властитель.

Три полных недели минули быстро.

Сидовы люди к сроку явились,

Чтоб долг свой исполнить на поединке.

Король дон Альфонс не даст их в обиду.

Два дня ждать каррьонцев пришлось прибывшим

Вот скачут инфанты, одетые пышно.

С роднёю своей они сговорились

Застать врасплох поединщиков Сида,

К его позору на поле убить их.

Но ничего у каррьонцев не вышло:

Король дон Альфонс им страшен был слишком.

Всю ночь с оружьем бойцы промолились.

Заутра, едва занялась денница,

Сошлось туда много вельмож именитых,

Чтоб поединок воочыо увидеть.

Король приехал вместе с другими,

Чтоб зла и кривды там не случилось.

Изготовились к бою три валенсийца:

Один у них долг, и они едины.

Каррьонцы тоже спешат снарядиться.

Дает им советы граф дон Гарсия.

Короля они просят с поклоном низким,

Чтоб Коладой с Тисоной никто не бился,

Чтоб в ход их пускать не дерзал противник,

Жалеют, что Сиду их возвратили.

Король не принял такой челобитной:

"Об этом в кортесах просить надо было,

Будьте храбрей, и ваш меч навострится

Под стать двум этим клинкам знаменитым.

Инфанты, на поле ступайте живо.

Как истые рыцари, бейтесь нынче:

Поединщики Сида — народ не трусливый.

Прославитесь вы, коль сладите с ними;

Коль вас побьют, зла на нас не держите —

Все знают: вы сами на то напросились".

Пришли инфанты в большое унынье,

О том сожалеют, что натворили,

Каррьон бы отдали, чтоб помириться.

Сидовы люди готовы к битве.

Подъехал король, их взором окинул.

Молвят они: "Наш природный владыка,

Король и сеньор, вам целуем десницу.

По правде с врагами нас рассудите,

Чтоб здесь не случилось ни зла, ни кривды.

У каррьонских инфантов большая свита.

Откуда нам знать, что их род замыслил?

Сеньор наш отдал нас вам под защиту.

Защитите же нас, да воздаст вам Спаситель!"

Король дон Альфонс им в ответ: "Не премину".

На коней быстроногих все трое вскочили

И в бой поскакали, перекрестившись.

На шеях щиты с шипами стальными,

Наконечники копий остры и длинны,

Значок на каждом ветер колышет.

Много баронов вослед им мчится

К вешкам, туда, где поля граница.

Уговорились бойцы нерушимо:

Каждому насмерть с врагом рубиться.

Навстречу им скачут каррьонцы лихо

С большою свитой: их род многочислен.

Судей назначил король самолично —

Решать им одним, кто в бою победитель.

Рек дон Альфонс, как поля достигли:

"Словам моим, инфанты, внемлите.

Когда б не вы, бой в Толедо был бы.

Трех этих бойцов, что выбраны Сидом,

В Каррьон я привез под своей защитой.

Стойте ж за правду и бойтесь кривды.

Кого уличат в ней, тот будет изгнан —

Нет места ему в державе Кастильской".

Невесело это каррьонцам слышать.

Расставили вешки судьи честные.

Все с поля ушли и вокруг поместились.

Шестерым бойцам престрого внушили:

Кто вышел за вешки, тот признан побитым.

Весь люд придворный вкруг вешек стеснился,

На полдюжины копий от них отодвинут.

Солнце между сторон поделив справедливо,

Судьи из круга за вешки вышли.

На каррьонцев помчались рыцари Сида,

Каррьонцы на них, в свой черед, устремились.

Каждый себе противника выбрал,

Добрым щитом надежно прикрылся,

Наклонил копье со значком развитым,

К холке коня пригнулся пониже,

Шпорит, чтоб несся скакун, как птица.

Дрожит земля, грохочут копыта.

Избрал противника каждый рыцарь.

В круге они трое на трое сшиблись.

Решил народ: "Все, наверно, погибнут!"

Бермудес первым вступил в поединок,

С Фернандо Гонсалесом он схватился.

В щиты друг другу бьют они с силой.

Щит дону Педро копье пронзило,

Вышло наружу, но в плоть не проникло,

Древко его в двух местах преломилось.

Не качнулся Бермудес, с седла не свалился,

Ударом воздал за удар, что принял.

Копье угодило под шип нащитный,

Разом вонзилось в щит до половины,

В тройной кольчуге два ряда пробило,

А в третьем застряло, от сердца близко,

Лишь потому Фернандо и выжил.

Рубашка, камзол и кольца стальные

В мясо ему на ладонь вдавились,

Багряный ток изо рта его хлынул,

Подпруги, не выдержав, расскочились.

Из седла Бермудес каррьонца вышиб.

Решил народ, что инфанта убили.

Копье бросил Педро и шпагу вынул,

Но чуть Фернандо Тисону завидел,

При судьях себя признал он побитым,

И с поля Бермудес прочь удалился.

          151

Дон Мартин и дон Дьего бьются на копьях.

От удара сломались они у обоих.

Антолинес шпагу вырвал из ножен.

Сверкнул клинок, озарил все поле.

Бьет дон Мартин что есть силы наотмашь,

Рассек на инфанте шлем золоченый,

Завязки на нем порвал, как бечевки,

Забрало пробил до подкладки холщовой.