Песнь о моей Мурке - [31]

Ночь надвигается,

 Фонарь качается,

 И свет врывается

 В ночную мглу…

 А я, немытая,

 Тряпьем покрытая,

 Стою, забытая,

 Здесь — на углу.

 Горячи бублики

 Для нашей публики,

 Гони-ка рублики,

 Народ, скорей!

 И в ночь ненастную

 Меня, несчастную,

 Торговку частную,

 Ты пожалей.

 Здесь, на окраине,

 Год при хозяине,

 Проклятом Каине,

 Я состою.

 Все ругань слушаю,

 Трясусь вся грушею,

 Помои кушаю,

 Под лавкой сплю.

 Горячи бублики

 Для нашей публики,

 Гони мне рублики,

 Народ, не зря.

 Тружусь я ночкою,

 Считаюсь дочкою

 И одиночкою

 У кустаря.

 Отец мой пьяница,

 Гудит и чванится.

 Мать к гробу тянется

 Уж с давних пор.

 Совсем пропащая,

 Дрянь настоящая —

 Сестра гулящая,

 А братик вор!

 Горячи бублики

 Для нашей публики,

 Гоните рублики

 Вы мне в момент…

 За мной гоняются

 И все ругаются,

 Что полагается

 Мне взять патент.

 Здесь трачу силы я

 На дни постылые,

 А мне ведь, милые,

 Шестнадцать лет…

 Глаза усталые,

 А губки алые,

 А щеки впалые,

 Что маков цвет.

 Горячи бублики

 Для нашей публики,

 Гоните рублики

 Мне кто-нибудь…

 Суженый встретится,

 И мне пометится <…>

 Мой честный путь.

 Твердит мне Сенечка:

 «Не хныкай, Женечка,

 Пожди маленечко —

 Мы в загс пойдем».

 И жду я с мукою,

 С безмерной скукою,

 Пока ж аукаю

 Здесь под дождем.

 Гони мне рублики,

 Для нашей публики

 Купите бублики,

 Прошу скорей,

 И в ночь ненастную

 Меня, несчастную,

 Торговку частную,

 Ты пожалей!

Литературовед Бенедикт Сарнов тоже не склонен доверять рассказу Паустовского, поскольку тот «об авторстве Ядова говорит в книге, представляющей собой художественное произведение». Сарнов утверждает, что, хорошо зная писателя, имеет все основания «относиться ко многим его свидетельствам с той же степенью доверия, с какой относятся обычно к рассказам охотников и рыболовов». Однако следует учитывать, что, помимо рассказа Паустовского, существует также и рассказ Красавина.

Что касается мелодии «Бубличков», Красавин признается, что выбрал ее случайно, «из засевших в голове». Но в ряде источников автор называется. Так, в дискографии Юрия Морфесси, приведенной в сборнике «Очи черные: Старинный русский романс» (2004), указано: «С.Богомазов и Г.Красавин — Я.Ядов (запись на пластинку фирмы «Парлофон», Германия, 1930-е гг.)». В сборнике «Запрещенные песни. Песенник» (2004) стоит: «слова Б.Тимофеева, музыка Г.Богомазова». Подробностей о композиторе С. (или Г.) Богомазове мне выяснить не удалось. Впрочем, Ирина Одоевцева утверждала, что мелодия «Бубличков» заимствована из иноземного фокстрота…

Песню Ядова в начале 30-х включает в свой репертуар певец Юрий Морфесси, эмигрировавший в 1920 году из Одессы в Константинополь и осевший в Париже. «Боян русской песни», как называли Морфесси современники, создал, однако, облегченный вариант текста. Социальные мотивы и связь с советскими реалиями напрочь пропадают, и песня превращается в веселый шлягер о предприимчивом торговце:

Ночь надвигается,

 День мой кончается,

 Я отправляюся

 По кабачкам,

 Все, что осталося,

 Не распродалося,

 Здесь, я надеюся,

 Все-все продам.

 Припев:

 Купите бублички,

 Горячи бублички,

 Кладите рублички

 Сюда скорей!

 И в ночь ненастную

 Меня, несчастного,

 Торговца частного,

 Ты пожалей!

 Еще мальчонкою

 С своей сестренкою

 Ирисом, спичками

 Я торговал,

 Так что с детства я,

 Да с малолетства я

 Торговцем-частником

 Смышленым стал.

 Припев:

 А время катится,

 И силы тратятся.

 Я выпью водочки

 И не грущу.

 А ну-ка, бубличка,

 Кто хочет бубличка,

 Гоните рублички —

 Я угощу.

О популярности «Бубличков» в СССР свидетельствует и одна из переделок времен Великой Отечественной войны неизвестного автора, видимо, угнанного на работы в Германию:

Вагон качается, ночь надвигается,

 К нам не приходит желанный сон.

 Страна любимая все удаляется,

 Едет в Германию наш эшелон.

 Прощайте, улицы родного города,

 Прощайте, девушки, отец и мать.

 Едем в Германию на муки голода,

 Едем мы мучиться и погибать.

 Так знайте ж, сволочи вы фашистские,

 Скоро настанет тот грозный час,

 Когда в Берлин придут наши герои

 И отомстят они за всех, за всех за нас.

Позднее, уже после Второй мировой войны, песня про бублички вошла в репертуар дуэта «Сестры Берри», которые исполняли ее на идиш. Когда песня переведена на идиш — до войны или после, неясно. Ясно одно: «Купите бублички, койфт майне бейгелах!», как и вариант Морфесси, очень отличается от оригинала. Вот что пишет по этому поводу в своем эссе «Купите бублики для всей республики!» Маша Аптекман:

«У идишской песни «Бейгелах» совсем другая героиня — томная, боязливая, поэтичная, глубоко несчастная… До бубликов она, скорей всего, продавала фиалки, но после того как Чарли в котелке перевернул корзинку, пришлось переквалифицироваться.

Бублички,

 Купите мои бублички,

 Горяченькие бублички,

 Ну, купите!..

 Наступает скоро ночь,

 Я стою, глубоко задумавшись,

 Посмотрите, мои глаза потемнели…

 Ночь проходит,

 День надвигается снова,

 Я стою на улице и думаю,

 Что же будет дальше.

 Дома горе,

 И от голода я умираю,

 Люди, услышьте мою песню,

 От голода слабую…

Вся надежда на какого-нибудь миллионера, который — чего только не бывает в жизни — поедет мимо на своем «кадиллаке», и страсть как захочется ему бубличка. Увидит он девушку с корзинкой и поймет, что нашел свое счастье. А иначе и быть не может. Что такое Америка без американской мечты!».