Песнь надежды. Том 1. Том 2 - [11]

Но топать по дороге ночью я всё же не собирался. Надо было поспать, да и покушать не мешало. Поэтому я сошёл с дороги и, не раздумывая, отправился вглубь леса, зная, что при необходимости найду дорогу назад. Углублялся до тех пор, пока не спустился по пригорку вниз, пробираясь через кусты. Там среди них на небольшой поляне и разжёг костёр — с дороги не видно, а шум кустов предупредит о приближении незваного гостя.

После этого в свете огня я, перекусывая тем, что смог уволочь из столовой на дорогу, принялся перебирать все свои трофеи. А тут было на что посмотреть. В основном это было то, что мне дали с форта, так как Тэйлон притащил с собой ровным счётом ничего, кроме деревянной зубной щётки. Даже сейчас на мне было солдатское пальто, рубаха, штаны, да сапоги с вещмешком. Словно он сюда голый без своей одежды приехал.

Первыми на свет я вытащил револьверы в футляре. Самые настоящие револьверы, только разве что сделанные на лад этого мира. В стволе барабана в самом конце были всё те же кристаллы. «Ломаешь» револьвер, заряжаешь пули в барабан, закрываешь, стреляешь.

Только из-за расположения кристаллов зарядка происходила не сзади, как в других моделях, а спереди. Занимала она достаточно много времени, так как надо было с помощью небольшого прилагающегося шомпола протолкнуть пулю до самого конца барабана. В том же ружье просто сломал ствол, запихнул пулю с горем пополам и всё. Зато здесь шесть выстрелов за раз, а там всего один и перезаряжай.

Конкретно этими награждались все при достижении звания каппера. Я видел такие у других капперов, которые те в случае нужды активно использовали. Теперь такие были и у меня. Из блестящего металла (хрен знает какого) с золотой резьбой они были этакими произведениями убийственного искусства.

Только, видимо, этому произведению убийственного искусства мушки не полагались и целиться предполагалось на глазок. С другой стороны, пусть перезарядка желала оставлять лучшего, да и мушек не было, но двенадцать выстрелов — это сила в этом мире. Простым солдатам такое не выдавалось. Может сложность производства, кто знает.

Два револьвера за повышение в мире, где скорострельность не является сильной стороной. Приятно, чёрт возьми. А ещё и полезно.

Для револьверов я кое-как сделал две кобуры невзрачного вида на пояс, чтоб те сильно не блестели на людях, но всегда были под рукой. Зарядил оба, подержал их в руке, примерился и… понял, что, в принципе, мой поход подошёл к финалу.

Было даже удивительно, что финал наступил не сразу после провала, а только сейчас.

Сделал глубокий вдох.

— Чем обязан? — глухо произнёс я.

Даже оборачиваться не нужно было, чтоб узнать гостя за моей спиной где-то на ветвях деревьев.

Руки сжали рукояти револьверов. Их тяжесть немного успокаивала, но вряд ли это поможет против гостя. Однако даже перед лицом всемирной жопы я не сдамся без боя. Наказание мне что так, что так обеспечено, так что я был готов хотя бы постараться потравить ему кровь лишний раз.

— Развлекаешься?.. — этот шипящий тихий голос век бы не слышал.

— Не сказал бы, что развлекаюсь… — холодно ответил я, но от страха кишки все в узел связались. — Ты пришло мне что-то сказать?

Я медленно обернулся к фигуре, которая покачивала ногами на ветке одного из деревьев. На вид это был молодой паренёк с сальными прямыми волосами, которые спадали ему на лицо и закрывали глаза. Дьявольская улыбка буквально светилась белоснежным оскалом.

Боюсь. Боюсь эту мразь. И боюсь умирать. Даже зная, что я своего рода бессмертен, всё равно боюсь.

— Ты выглядишь слишком воинственным, — улыбнулось божество и спрыгнуло на землю. Я могу поклясться, что ни звука при этом оно не издало. Это лишь значило, что оно хотело, чтоб я его заметил. Играет со мной. С интересом посмотрев на револьверы в руках, божество кивнуло на них. — Думаешь, сможешь меня убить ими?

— Думаю попробовать, — отозвался я, не спуская с мрази глаз. Но оно лишь рассмеялось и стало обходить меня по кругу, словно волк вокруг добычи.

— Какой ты агрессивный… Но я всё равно одержу верх, ведь знаешь же.

— Но я всё равно немного посопротивляюсь, хорошо?

Меня одарили оскалом.

— За это ты и нравишься мне. Нравишься больше других. Никогда не сдаёшься. Будешь захлёбываться кровью, но грызть глотки до последнего.

— Будто что-то плохое.

— Как знаешь. Но раз ты настаиваешь…

И с этими словами божество просто исчезает.

Хотя нет, не исчезает, я замечаю смазанную тень: оно двигается так быстро, что глаза просто не услеживают за её движением, особенно в темноте.

Но едва я вообще успеваю что-либо сообразить, как божество выскакивает откуда-то сбоку и ударом ломает мне правое колено. Удар, как в кикбоксинге: со стороны шутливый пинок — на деле я охреневаю от боли. Вскрикиваю, но успеваю выстрелить прямо… в молоко. Мразь исчезает так же быстро, как и появилась.

Кто бы что ни говорил, к боли невозможно привыкнуть. Её можно ожидать, её можно уметь терпеть, но привыкнуть — никак. Мне стоит огромного труда устоять на единственной целой ноге и сохранить хоть какую-то трезвость ума, когда в голове темнеет. Пытаюсь довериться своим чувствам, которые заглушает криком боль.