Песнь Люмена - [12]
— Карнут не злится. — Император был вынужден объяснять очевидные вещи существу, столько же отточенному для усовершенствования, сколь и лишённому понимания покорности и почтения. Почему должен я, говорили пристальные голубые глаза, склоняться перед теми, кто ниже меня?
— Потому, что Я так повелеваю.
— Я буду с ним почтительнее.
— Хорошо.
Тогда в последний раз Он протянул руку Люмену и тот дал опустить ладонь себе на голову.
— Скажи братьям, Я рад их возвращению.
Люмен кивнул и поспешил прочь. Он шёл от тронного зала к ведущим наверх ступеням и рассматривал тёмный свет от стен. Здесь он был приглушён сильнее обычного и потому создавал ощущение застывшего полумрака. Вот взгляд зацепился за вылепленные под потолком барельеф.
Что тебе дало осмысление этой встречи. Думай, думай! Кроме повторения опостылевших истин Чертога. Стало спокойнее и теплее, ведь он видел своего создателя и слышал его голос.
Интересно, если бы в один миг для него очевидными стали все мировые очевидности, что бы осталось от него? Глаза его стали жесткими. Тогда он предположит всего на миг, что очевидностей не существует.
И тут же рассмеялся на весь тёмный коридор и пошёл к свету. Да, мир един и суть его одна — вот только бы постичь её. Ведь существует же где-то та истина, которая всё объясняет. И он узнает. Потому что если кто-то и может это сделать — то это он.
Почуяв приближение Шайло, Люмен остановился. До чего тот предсказуем в подобных ситуациях.
— Как всё прошло? — лишь остановившись, спросил последний.
— Я рассказал ему, как ты ценишь полёты.
Шайло взглянул на друга и тут же устранил все последовавшие за этой фразой мысли. Он нисколько не был раздражён, потому что прекрасно понимал насколько незрелы подобные замечания. Полностью выросшие из желание поддразнить его.
— Хватит дурачиться. Я вижу, ты доволен.
— Так спроси меня, о чём мы говорили если это так тебя интересует.
— Если Он посчитает нужным, Он сам поведает мне.
— Но тебе ведь интересно.
— Я знаю ровно столько, сколько мне полагается знать. Но пойдём скорее, нам пора готовиться. Ты даже не поверишь, насколько возбуждены Гавил и Тобиас. А Эва!..
Тогда Шайло подхватил друга под руку и, не нарушая шага спешкой, повёл того дальше.
Искусно изрезанные различными переплетениями светлые стены создавали иллюзию манящего простора. В центре стоял стол овальной формы, на голубоватой поверхности которого лежала гладкая с виду сфера. Вид бессмысленного напоминания успокаивал: если уж они опускаются до таких примитивных напоминаний — то может, всё же есть надежда. Хотя нет! Ну конечно, ни в коем случае не забывать — это Чертог. Насколько они просчитали реакцию её психики и следовавшие с ней умозаключения? Наверняка они как под дневными звёздами видели, как она отреагирует и как поведёт себя. И что сделает дальше.
А сделает она именно это.
Ашария потянула завязки на верхнем платье и то тяжёлым ворохом упало под ноги. Переступив через него, она остановилась и нарочно задержалась взглядом на сфере — символе единой нерушимой сути.
Во дворце у них была забава: отлавливать молодых особей белых обезьян и запускать в выстроенный когда-то лабиринт и наблюдать, как те дерутся, усыпляют один другого, объединяются в группы, а потом, когда все враги побеждены, уничтожают другу друга и в самой группе. И когда оставалась одна особь — за ней наблюдать было не менее интересно. Ашария любила размышлять, что она своего рода рок для этого оставшегося в конце создания. В ипостаси рока она довлеет над обезьяной, притом, оставаясь чем-то скрытым от той и неведомым. Это забавляло.
Служанок она отослала, в голове стучало странное беспокойство: отошли, отошли…
Но виду она не подола. В Чертоге глаза есть даже у стен. Любое движение отслеживается и интерпретируется. Тогда Ашария скинула второе платье и уже в одной нижней рубашке прошла в ванную комнату. Плотно затворила двери за собой и с облегчением вздохнула. Вздох получился глубоким и болезненным. Пальцы ощупали дверь, коснулись острых вырезов на ней. Ноздри защекотал запах озона.
Что… Озон? Откуда. Она обернулась и посмотрела на глубокую ванну, в которую тёплой воды могло поместиться больше, чем Ашария видела за всю свою жизнь. Длинный ковровый ворс впивался между пальцами ног. Как будто нарочно хотел втянуть вниз и оплести всё тело. Как те ловушки на обезьян… Ворс прогибался под ступнями и тут же распрямлялся. Лившийся со всех сторон свет не имел единого источника и обездвиживал.
Из крана с глухим ударом вырвалась струя воды и пар тут же поднялся над ванной. Что ж, они специально понизили температуру чтобы в полной мере продемонстрировать пар. Сколько тепла, как такое возможно вообразить если никогда прежде не видеть?
И все же Ашария коснулась прибывающей воды и не сразу отдёрнула руку. Почти горячая, кончик пальца порозовел. Она осмотрелась: на встроенных в стену полках лежали щётки для волос и тяжёлые большие полотенца. А ещё всевозможные пузырьки с разноцветными жидкостями. Наверняка пахнут различными травами. Шум от наполняющейся ванны усиливался. А этот, фиолетовый с таким тягучим цветом, если смотреть через него? И круглый пузырёк с прозрачной иссиня-голубой жидкостью? Он точно пахнет первым утренним ветром над замёрзшей рекой. Но почему, да неужели ей кажется?
Выросшие в далёкой долине, Лант и Мэроу вынуждены спасаться бегством, когда воспитавшие их маги нападают на них. Открывшийся им мир полон рыщущих по приказу северного короля наёмников. Юг оживает войсками и туман, что веками губил землю от моря — пробирается всё дальше и его уже не остановить. Порождённые им монстры становятся сильнее. И говорят, зло более древнее возвратилось в мир. Смогут ли друзья не стать смертельными врагами, когда один из них маг. А второй открывает о себе страшную тайну.
Никогда ещё конфликт между Северными и Южными лесами не заходил так далеко. И почему старейшие закрывают глаза, когда один из них пытается развязать войну между замками оборотней? Полнолуние только миновало, а в замок уже прибыли те, кто готов до конца оберегать свои секреты. У каждого из них своя цель, но смогут ли они добиться желаемого, когда начнётся война?
Ксандер — революционер. Он вампир и бунтарь. Смелый и отважный. Готовый бороться за справедливость и равенство. И всё бы хорошо, если б во время очередной операции на его пути не вырисовался оборзевший вкрай котяра. Который теперь вечно портит планы, издевается да ещё путается под ногами.А тем временем над башнями собираются старые боги в чёрных юбках и шарфах в шашку. И откуда ни возьмись, появляется Фантазёр. Да давно ходит легенда о… Но об этом уже молчит Королева-Мать в Высоких Покоях.Мир Творца-Мечтателя открылся.В соавторстве с Mia-May (http://mia-may.daportfolio.com)
Пять лет прошло с тех пор, как из мертвых вернулся тот, кто осмелился пойти против собственного мира во имя запретного. Туман все больше овладевает землей.И алые маги вынуждены объединится с серыми, чтобы противостоять зарождающейся темной силе. Тем же, кто был друзьями, придется раз и навсегда решить, за что они сражаются. И на что готовы пойти ради этого.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.