Песнь любви - [26]

А потом я открыл дверь четвертой сокровищницы и очутился в большом помещении, где было сорок кладовых, наполненных камнями драгоценными: яхонты, топазы, изумруды и такие, которых не описать языком. И ум мой был ошеломлен, и я воскликнул: «Думаю, что таких вещей не найти даже в казне величайшего царя!». И тогда мое сердце возрадовалось, и забота моя прекратилась, и я воскликнул: «Теперь я царь своего века, и эти богатства, по милости Аллаха, принадлежат мне! И под моей властью сорок девушек, у которых нет, кроме меня, никого».

Так я не переставал ходить из помещения в помещение, пока не прошло тридцать девять дней. За это время я открыл все сокровищницы, кроме той, куда мне запретили входить.

А мое сердце тем не менее было занято этой сокровищницей. Ведь была она последней из сорока, и сатана, на мое несчастье, судил ее открыть. Недостало у меня терпения удержаться от этого, а ведь до условного срока оставался лишь один день. И я подошел к упомянутой сокровищнице и открыл дверь в нее, и вошел, и почувствовал благоухание, подобного которому никогда не вдыхал. И этот запах опьянил мой ум, и я упал и пролежал в обмороке с час. Но потом я укрепил свое сердце и вошел в сокровищницу, а там увидел, что пол усыпан шафраном и повсюду расставлены золотые светильники и цветы, пылающие светом и распространяющие запах мускуса и амбры. Там же я увидел две большие курильницы, каждая из которых была наполнена алоэ и амброй с медом, так что помещение пропиталось их ароматом. А еще я увидел, вороного коня, подобного мраку ночи, когда она стемнеет. Перед ним стояли две кормушки: одна из белого хрусталя с очищенным кунжутом, а другая, такая же, полная розовой воды с мускусом. И конь был оседлан и взнуздан, и седло его было из червонного золота. Увидев его, я подивился и сказал про себя: «За этим непременно должно быть скрыто великое дело!».

Сбил с пути меня сатана: и я вывел коня и сел на него, но он не тронулся с места, тогда я толкнул его ногой, но он по-прежнему не двинулся. И взял я плеть и ударил ею коня, и тот разом встал на дыбы, заржал и издал крик, подобный грохочущему грому, а потом, распахнув два крыла, полетел со мной и скрылся на некоторое время от взоров в выси небес. И он опустился со мною на крышу и сбросил меня, хлестнув по лицу своим хвостом и выбив тем самым мой правый глаз, который вытек мне на щеку.

Конь улетел от меня, а я спустился с крыши и нашел тех десять кривых юношей, которые теперь говорили мне: «Ни простора тебе, ни уюта!». И я ответил им: «Вот и стал я таким же, как вы; подайте и мне блюдо с сажей, чтобы я мог бы вычернить себе лицо, и позвольте мне сидеть с вами». Но они не приняли меня: «Клянемся Аллахом, ты не будешь сидеть у нас, уходи отсюда!» — вот с какими словами они прогнали меня. И мое положение стеснилось, и я стал размышлять о том, что произошло над моей головой.

Вышел от них я с печальным сердцем и плачущими глазами и говорил украдкой: «Я сидел, развалившись, но болтливость мне повредила!». И я обрил себе бороду и усы и пустился бродить по землям Аллаха, и Аллах предначертал мне благополучие, пока я не прибыл в Багдад, в сегодняшний вечер.

А здесь я нашел этих двоих, стоявших в недоумении, и поздоровался с ними и сказал: «Я чужеземец!». И они ответили: «Мы тоже чужеземцы!». И нас сошлось трое календеров, кривых на правый глаз.

Вот, о госпожа, моя история.

«Пригладь свою голову и уходи!» — сказала женщина, но календер воскликнул: «Не уйду, пока не услышу рассказа вот этих!» — и указал на халифа и его спутников. Тогда женщина обратилась к халифу, Джафару и Масруру, сказав им: «Рассказывайте нам вашу историю».

И Джафар выступил вперед и повторил ту историю, которую рассказал привратнице у входа, и, услышав этот рассказ, женщина сказала: «Я дарю вас друг другу».

И все вышли, и когда оказались в переулке, халиф спросил календеров: «О люди, куда вы теперь направитесь, когда заря еще не заблистала?». А те отвечали: «Клянемся Аллахом, о господин наш, мы не знаем, куда пойти». Тогда халиф предложил: «Идите переночуйте у нас!» — и повелел Джафару: «Возьми их и приведи ко мне завтра — мы запишем то, что случилось». И визирь повиновался, а халиф поднялся к себе во дворец, но сон не брал его в эту ночь. Лишь когда наступило утро, он сел на престол власти и после того как явились вельможи царства, обратился к Джафару с приказанием: «Приведи ко мне этих трех женщин, и собак, и календеров».

И Джафар исполнил и привел их пред лицо халифа. Когда женщины зашли за занавеску, визирь обратился к ним и сказал: «Мы простили вас за милость, которую вы оказали нам раньше, не зная вас, но теперь я вас осведомлю. Вы пред лицом пятого халифа из потомков аль-Аббаса[25], Харуна ар-Рашида, брата Мусы-аль-Хади, сына аль-Махди Мухаммеда, сына Абу-Джафара аль-Майсура, сына Мухаммеда, и брата Ас-Саффаха, сына Мухаммеда. Рассказывайте же одну только правду!».

И когда женщины услышали, что говорил Джафар от имени повелителя правоверных, старшая выступила вперед и сказала: «О повелитель правоверных, со мной была удивительная история. Вот она».