Песнь копья - [3]

– Видимо, перед смертью он жрал уголь, не иначе, – язык, всё внутри чёрное… клянусь кремнием и камнем, действительно жуткий!

– Старшой, идём, пускай лежит себе.

Они поднялись наверх, в загустевший снежный вечер и увидели, что ворота были закрыты. Лодбарг вернулся в общий зал башни, где застал опечаленного гостя.

– Он не зашёл, – горько воскликнул торговец. – Мой бедный Олтаны один в ночи!

– Интересно, сколько ирбисовых шкур я смогу получить, когда взойдёт солнце. – Попытка ободрить не возымела успеха. – Ладно тебе, этот пёс загрызёт даже медведя, он сможет постоять за себя!

Намган шмыгнул носом.

– Расскажи-ка лучше, где ты нашёл человека?

Малорослый гном печальным голосом поведал, как сам недавно поднимался по серпантину. Он ехал верхом на Бурме, своём яке, а Олтаны разведывал дорогу, взламывал грудью наст, рыл траншеи по глубокому снегу, – веселился. Вдруг Намган заметил, что цангао остановился впереди, раздалось рычание. Это было странно, ведь итбечи с щенячьих клыков учили своих собак хранить тишину на снегу, не призывать лавины громовым лаем. И всё же цангао что-то взволновало. Когда гном приблизился он увидел, что из снега произрастал тонкий чёрный стебель руки со скрюченными лепестками-пальцами.

– И ты решил притащить его? Зачем?

– А что делать? – развёл руками Намган. – Олтаны был необычно взволнован, я решил, что дух этого мертвеца не ушёл на перерождение, а остался прикован к телу! Если бы я просто продолжил путь, он мог бы оскорбиться и последовать за мной, знаешь ли! Мне не нужны такие попутчики, Лодбарг!

В качестве знака, охраняющего от дурных сил, Намган прижал к уху кулак.

– Я провёл краткий ритуал проводов, но решил всё же забрать его к вам. На всякий случай.

– С тех пор собака странно ведёт себя?

– Да, странно… Теперь мне кажется, что Олтаны с самого начала просил оставить труп в покое. Но это ведь он навлёк на меня… это он нашёл…

Оставив гостя, старший смотритель распорядился запереть решётчатые двери крипты и отправился к себе, творить священное действо письменности. Он был обязан вести журнал.

* * *

В глубокой безлунной ночи над постом разносился вой львиногривого цангао и рык снежных барсов. Одинокий гном в шубе, прохаживался по стене с мушкетом и выдыхал пар. То и дело он замирал, когда эхо начинало метаться между скалами и биться об стены. Казалось, что в темноте то распалялся, то затухал бой между зверями.

– Бедолага, – пробормотал гном, кутаясь в шубу.

Он продолжил движение от одной небольшой жаровни к другой, ненадолго задерживаясь возле искорок тепла. В голове своей гном уже представлял, как будет отогреваться, работая ложкой, пока сменщик морозит бока снаружи. Тёплые добрые мысли… Что-то громко звякнуло внизу, на крошеном подворье, часовой оглядел хозяйственные пристройки со стены.

– Денглад, это ты? Давно пора, мошонка кротовая, я тут уже совсем околел! Денглад?

В тусклом свете ламп он не увидел сменщика, не увидел вообще никого, на дворе было пусто. Снаружи особенно тоскливо взвыл пёс и часовой вздрогнул всем телом. Поразмыслив немного, он всё же решил спуститься во двор.

Медленно падал снег в маслянистом свете, под ногами хрустело. Осмотревшись, гном заметил, что одна из решётчатых створок крипты оказалась открыта. Так быть не могло, ведь он сам давеча наматывал на них цепь и вешал замок. Кому могло прийти в голову спускаться туда в столь поздний час?

Приблизившись, гном заметил, что обе лампы висели на своих крючках при входе. Он сразу понял, что никто в здравом уме просто не мог отправиться вниз без света, а значит… от той мысли тело сковало оцепенение и, когда на плечо гнома легла рука, он не сразу смог понять это.

– Не шуми, – прозвучало за спиной совсем тихое.

Гном сбросил путы ужаса и развернулся только чтобы мушкет оказался вырван из его крепких рук. Высокая тёмная фигура нависала над стражем перевала, её черты были неразличимы, но в верхней части тлела алая искра.

– У меня есть вопрос, – твёрдые пальцы сжали горло бородача и отняли его от земли, – и ты мне на него ответишь.

Дверь башни отворилась, проклятый лентяй Денглад наконец-то покинул уютное тепло и вышел на смену. Часовой попытался закричать, но куда уж ему было с ледяной хваткой на горле, гном едва дышал.

– Вы все мне ответите…

* * *

Намгана разбудил громкий удар в дверь, итбечи дёрнулся, вываливаясь из сна и откинул пальто, которым всегда укрывался. В одной из комнаток на третьем этаже башни было прохладно, однако теплее, чем снаружи. Удар повторился, такой сильный, будто кто-то хотел сорвать дверь с петель. Намган тяжело соображал, он едва смог уснуть, слушая голос Олтаны снаружи, а теперь тут такое…

– Ради Элбороса, хватит! – воскликнул торговец. – Я иду! Что слу…

Дверь с грохотом упала, и кто-то ворвался в неосвещённую комнату. Послышались страшные звуки, какое-то хрипение, влажное чавканье и рык, по воздуху разлилось незнакомое зловонье. Намган отшатнулся от смутных фигур, вскрикнул и попытался выхватить кинжал, но вместо этого схватили его самого, – чужие руки впились в плечи, шею, выволокли итбечи из комнаты и потащили вниз. Ступени колотили его по ногам, гном вопил в смятении, брыкался, но тщетно. Он почти уже потерял сознание, когда был брошен наконец-то.