Песий бунт - [25]
Умник решил справиться с напастью сам и в течение нескольких дней не то что не пил, а запрещал даже думать себе об этом. Он не выходил на улицу даже за едой, питаясь спитым чаем и остатками хлеба – и одновременно вспоминал самые отвратительные сценки своей алкогольной биографии…ему было и стыдно, и горько – но вывод напрашивался сам собой. Такой жгучий стыд можно было залить только водкой… Умник вскакивал, толкал дрожащие руки в рукава, матерно шипя сквозь зубы, и замирал на пороге – все-таки воздержание разбудило в нем кого-то, кто пить не хотел и теперь все выше и выше поднимал голову…
Он возвращался и бросался на пропахший немытым телом диван – грызть подушку, мокрую от слез да выть от бессилия. Он не мог даже спать – хотя вот этого хотелось, пожалуй, больше всего – а на странной границе яви и сна кочевал из ночи в день.
Облегчение Умник почувствовал в начале второй недели – он смог выспаться, как провалившись в черный омут – без побудок и сновидений.
Проснулся, чувствуя странное умиротворение и долго лежал, изучая непривычные для него ощущение… у него не болела голова, не мутило, не дрожали руки не царапал небо высохший язык…он захотел есть – причем не подсохший и заплесневелый хлеб, а что – нибудь более питательное – и в нерешительности замер.
Холодильник был пуст – а выходить на улицу Умник боялся. Слишком свежи были воспоминания о бессонных ночах на грани кошмаров, не хотелось терять то, что было завоевано такой ценой…
Решив, что теперь его ничто не собьет с верного пути, Умник включил телефон и уже хотел выйти на улицу, как проклятый аппарат разразился наглой трелью.
– Слушаю – мрачно сказал Умник, догадываясь кто и по какому поводу ему звонит и оказался прав.
– Ты куда пропал? – заорал в трубку его вислоносый напарник – Ты что, хочешь работу бросить? Тут такое творится, что просто слов нет, одни, бляха муха, пузыри… ты что, хочешь уволиться? Так сам позвони старшему смены.
– А меня разве еще не уволили? – Вяло удивился Умник. Даже если его уволят – в чем он, кстати, не сомневался, слишком долгим был этот необъяснимый прогул – переживать по этому поводу он бы не стал.
– Да не уволили… – радостно закричал вислоносый – я начальнику наврал, что у тебя бабушка в Житомире померла, так ты поехал ее хоронить… так что возвращайся на работу… ты мне нужен.
– Ты что, по мне соскучился, что ли? – с нескрываемым ехидством ответил Умник. Как же, нужен – сколько проклятий излил вислоносый на голову своего партнера!! Ну и Умник, соответственно, тоже…
Да дело вовсе не в этом – не обращая внимания на ерничество, заорал товарищ– соскучился, не соскучился – это все пустяки… Вот что важно, так это то, что ты у нас самый удачливый охотник, а сейчас за собак стали неплохие деньги платить… понимаешь?
– Да что уж тут непонятного… – поморщился Умник… Паразит его товарищ, продажная торгашеская душонка… хоть бы ради приличия ответил – соскучился, мол, все таки не один килограмм соли вместе съели, а уж про спирт и говорить нечего… так нет же – просто за собак стали деньги платить!!
– А если я с тобой не захочу работать? – в лоб спросил Умник, ожидая растерянности на том конце провода… Не дождался.
– Захочешь… – ничуть не смутившись, ответил его напарник – кто тебя лучше, чем я знает? Да никто. Сколько мы с тобой выпили, сколько я от тебя всяких интересных вещей услышал!! И что, ты теперь будешь к новому напарнику привыкать?? С которым ни водки не выпить, ни щенка ногами затоптать?? Вдруг тебе на этот раз напарник попадется не пьющий и не говнистый, а просто высоко моральный? Что вот ты с ним будешь делать?
– Морду бить – мрачно отчеканил Умник и вислоносый на том конце провода залился дребезжащим смешком.
– Вот – вот… и выгонят тебя с золотого места..
– Другое найду – не желал признавать себя побежденным Умник.
– А вот и не найдешь… – с победоносными нотками в голосе ответил вислоносый… – только наша контора… э, да что с тобой говорить. Все равно ты ни хрена не понимаешь… ты хоть «мама» сказать можешь, или нет? Сколько ты пил? Две недели?
Умник вздохнул. Сколько теперь не бейся, подозрительный и недоверчивый его партнер ни за что не поверит, что прошедшие дни были посвящены не пьянству, а трезвости.
– Да… две недели я именно пил. Так что теперь не это дело даже смотреть не могу.
– Что ты сказал? – вислоносый встревожился – так… я немедленно еду к тебе…
– А – трепыхнулся было Умник, но эта его слабая попытка была в корне пресечена.
– Даже не пытайся сопротивляться. Я знаю, что происходит… жди. Ни о чем не думай. У тебя чай есть?
– Есть…
– Не вздумай его пить!!
– Почему?
– Только воду!! Пощади свое сердце!!
Умник ошарашено посмотрел не трубку, из которой раздавались писклявые гудки… ну и ну… бывает же такое… вот ругал своего похожего на Дуремара партнера, ругал, впрочем, как и он его – а вот посмотри, какая внимательность…
Вдруг Умника прошиб холодный пот – он понял, чем вызвана эта просто невероятная заботливость. Понял и бросился к телефону – но этот аппарат, сделав свое черное дело, отвечал только безнадежно длинными гудками.
На Умника напал какой-то необъяснимый ступор.
Это не анекдоты. Все, что здесь описано, произошло в реальности с моими друзьями и знакомыми.
…Запоздалый смотрел на него беспомощно, часто смаргивая слезы, но не противился и прошаркал до кабинета, и уселся в кресло, и невидяще уставился экран…– Ну, читай… вот это читай…Запоздалый шевелил губами, повторяя чернеющие на экране столбцы строк…– Хорошие стихи… чьи это?– Да твои же!! Ты сам говорил – запаздывал я всегда, вот я тебе псевдоним и придумал – Запоздалый… ты не в обиде?– Запоздалый? – горько усмехнулся старик, который смог взять себя в руки и, кажется, даже протрезветь… – да, Запоздалый… лучше и не скажешь… мои стихи, говоришь? Правда, похоже… только очень ранние… что-то у меня там такое было…да, было…а может, и не мои…
Как выбрать и воспитать собаку. Как ее обучить. Об основных мифах и ошибках кинологии рассказывается в этой книге.
Он входит в нашу жизнь под маской друга; он говорит, что вливает красноречие в уста молчунам, дает решительность робким и заразительную веселость стеснительным, он заставляет забыть про кривые зубы, спелые прыщи, сияющие лысины, впалые груди рыхлый жир. Он развязывает руки, языки и дарит предприимчивость при любовных свиданиях; он развеивает приступы вечерней печали и заставляет играть более яркими красками утреннюю бодрость. Он помогает творцам творить, подстегивая воображение. Он помогает молодежи приобщиться к взрослому миру…И он, ненасытный, ежедневно требует новых жертв, и невинных пока людей продолжают вести к нему на заклание…Никто не видит себя деградировавшим существом, от резкой вони которого шарахаются даже собаки – когда под одобрительными взглядами рабов принимают первую рюмку из многих последующих.
Болотистая Прорва отделяет селение, где живут мужчины от женского посёлка. Но раз в год мужчины, презирая опасность, бегут на другой берег.
Случается так, что ничем не примечательный человек слышит зов. Тогда он встаёт и идёт на войну, к которой совершенно не приспособлен. Но добровольцу дело всегда найдётся.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
Неизвестный сорняк стремительно оплетает Землю своими щупальцами. Люди, оказавшиеся вблизи растения, сходят с ума. Сама Чаща генерирует ужасных монстров, созданных из убитых ею живых организмов. Неожиданно выясняется, что только люди с синдромом Дауна могут противостоять разрушительной природе сорняка. Институт Космических Инфекций собирает группу путников для похода к центру растения-паразита. Среди них особенно отличается Костя. Именно ему предстоит добраться до центрального корня и вколоть химикат, способный уничтожить Чащу.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.