Пешки Сдвига - [15]

- Мария Сергеевна! - Лихо обняла женщину. - Как ваше здоровье?

- Да как-как... - Мария Сергеевна пожала плечами. - Бывало и лучше. Чаю хочешь?

- Попозже... Как Митрич?

- Да вроде бы, как обычно. А я думала, ты ко мне...

- Нет, теть Маша. - Блондинка виновато покачала головой. - Может быть потом, когда пообщаюсь.

- Ну, давай. - Женщина кивнула в сторону смежной комнаты. - Вроде бы нормально себя чувствует. Как раз сегодня тебя вспоминал, а ты и легка на помине. Говорят, сегодня стряслось что-то? Стреляли...

- Да так, пустяки... Когда у нас не стреляли? - Лихо очень надеялась, что гримаса на лице у неё осталась самая непринуждённая, убедительно-располагающая поверить вышесказанному. - "Пешеход" лишка ретивый попался, всего и делов то... Никаких поводов для беспокойства. А чаёк поставьте, попьём непременно...

Мария Сергеевна согласно кивнула, и пошла на кухню. Лихо облегчённо выдохнула, направляясь в другую комнату. Приоткрыла дверь.

Старенький, но ещё крепкий диван стоял возле приоткрытого окна небольшой комнаты, и человек, лежащий на нём, на первый взгляд - казался безмятежно спящим. Лихо сделала неслышный шаг, и остановилась в смятении, не решаясь потревожить покой жильца этой, самой обычной на вид комнаты.

- Заходи, заходи... - Человек на диване с видимым усилием повернул голову в её сторону, было видно, что даже это незамысловатое движение далось ему с болью. - Не к монарху на приём заявилась, обойдёмся без этикетов и прочих раскудрявостей. Не первый день знакомы, и даже не первый год, чего уж там...

- Привет, Митрич! - Лихо обрадовано преодолела оставшееся до дивана расстояние. - А я уж думала, не пообщаться нам сегодня.

- А пообщаться есть о чём... - Задумчиво развил Митрич её незаконченную мысль. - Вот только тема для разговоров у нас будет беспросветно унылая. А если и будет там какой юмор, то сплошь и рядом - цвета "кляксы". Надеюсь, напоминать, какого колера "клякса", тебе не стоит...

- Чего уж напоминать? - Криво усмехнулась Лихо. - Ежели на "кляксе" черепушку со скрещёнными тазобедренными намалевать: тогда - аккурат "Весёлый Роджер" образуется. Книжник просвещал, как-то в памяти и застряло. Чёрный - он чёрный и есть, и пишется "чёрный". Чёрным по белому, что характерно.

Митрич смотрел на неё пристально, не отрываясь, и в его взгляде колыхалась какая-то причудливая смесь эмоций. Среди которых, Лихо не уловила ни одной, хотя бы самую малость смахивающую на нейтральную. Не говоря уже о тех, которые испокон веков имеют отношение к добрым.

Лихо наклонилась, и поцеловала его в щёку. Пряча глаза, лишь бы не видеть этого взгляда, не впитывать душой это лютое ассорти из отчаяния, злости, тоски, безнадёги. Она никогда не видела Митрича в таком состоянии, от которого внутри образовывается широкая ледяная трещина. Разморозить которую, будет очень и очень хлопотно.

Человек, лежащий перед ней, был в своём роде уникален. Что касается его самого, то он бы с превеликой охотой и радостью, отказался бы от этой уникальности, если бы была хоть малейшая возможность. Но возможности не было. И вряд ли будет.

Митрич был живым индикатором Всплеска, единственным на всём Материке. Да и за его пределами - наверное, тоже. Куча народу заложила бы души Сдвигу, этому старшему брату дьявола, чтобы постоянно иметь под рукой такую дополнительную страховку от Всплеска, которой являлся Митрич. Он не ошибался никогда, и всё живущие в Суровцах были обязаны ему жизнями больше, чем кому-либо.

Одно из самых поганых, ублюдочных, и непредсказуемых явлений Сдвига - именуемое Всплеском, собственно, представляло собой, если можно так выразиться - облегчённую, урезанную версию Сдвига. После попадания под который, любой человеческий организм, адекватно функционирующий в окружающей среде - превращался в лучшем случае, в овощ. Мозги которого, необратимо превратились в кучку бесполезной биомассы. В худшем - в ходячего мертвяка, зацикленного на поедании всего живого. Хорошо хоть - не агрессивного. Но, без вариантов подлежащего немедленной ликвидации.

Всплеск накатывал локальными очагами, диаметр которых мог колебаться от одного километра, до нескольких десятков. И протяжённостью от одного часа, до нескольких суток. Причём частота его появления не поддавалась никаким расчетам. Он, то появлялся по три-пять раз в неделю, на часок-другой, то мог нагрянуть на целую декаду - но, раз в полгода. Стоит добавить, что первую десятилетку, с момента прихода Сдвига, Всплеск не был столь уж жутким явлением, ограничивая свои мощности - доставкой депрессий средней тяжести, головных и желудочных болей. В крайнем случае - потерей сознания, максимум на сутки. Не было даже заметно, что за идущие годы - он каким-то образом усиливается, набирает мощь, причиняя всё большие неудобства. В десятилетний юбилей Сдвига, Всплеск впервые показал себя во всей убийственной красе, в коей и щеголял до сегодняшнего дня. Хорошо хоть, что к этому времени, уже были выработаны способы защиты, не подвергнувшиеся изменению, после изменения накала - самой аномалии.

Спасение от него было незатейливым, но проверенным и надёжным. Достаточно было надеть солнцезащитные очки, полностью закрывающие глаза, и наглухо закупорить уши прозаической ватой, или чем-нибудь другим, не менее подходящим. Этих мер было достаточно, если ты собирался находиться на воздухе, правда - не более двух-трёх часов. В течение которых, лучше всего - было бы найти убежище понадёжнее. Если же, над головой была крыша, затемнённая комната, у которой были достаточно звуконепроницаемые стены; то можно было обойтись и без этого. Рот затыкать чем-либо было не обязательно. Чем была обусловлена такая избирательность Всплеска в защите от себя, ублюдочного, никто сказать не мог. Действует - и хорошо... А ведь могло и не действовать.