Пешка - [165]

— Я знаю, что вы согласитесь со мной, — говорил он, улыбаясь залу, — поскольку, в конце концов, мы все хотим одного и того же… в глубине наших сердец все мы так похожи.

Страйгер сошел с подиума и направился к своему месту.

— Нет, — сказал я. — Нет! Ты, ублюдок, лживая сука! — Я вскочил на ноги. Мика схватил меня за руку.

Но в молчаливых рядах Конгресса что-то происходило. По залу прокатился шепот, ряды заволновались как море, когда высоко в воздухе материализовались огромные — в несколько раз больше натуральной величины — фигуры: сначала Страйгер, потом — я. Дэрик подключился. Это происходило… Это и вправду происходило. Я рухнул обратно в подушки, пристально наблюдая, как камеры, которые только что крупным планом демонстрировали лицо Страйгера, переметнулись на экран, и показалось, что Страйгер, еще не успевший сойти со сцены, съеживается, превращаясь в лилипута. Его раздувшееся изображение открыло рот; я повторил слова Страйгера раньше, чем они достигли ушей зрителей.

Настоящий Страйгер остановился, на его лице появилось смущение. Аудиофоны новостей были внедрены в систему Конгресса через Сеть и синхронизировали звук и картинку. Не имея никакого усиления, Страйгер не знал, что видят все остальные на экране, что они слышат.

Он развернулся лицом к подиуму, ища взглядом спикера. Увидев над своей головой огромное изображение, Страйгер застыл, вытаращив глаза. Он стоял внутри картинки, как внутри облака, и не мог разобрать того, что показывают. Элнер и спикер за спиной Страйгера тоже застыли от изумления. Я увидел, как Элнер, узнав меня, зажала себе ладонью рот. Через секунду Страйгер стоял уже внутри своего собственного изображения, как бы превратившись в жертву, поскольку его двойник на экране замахнулся тростью.

Я хотел зажмуриться, когда трость нависла надо мной, но не смог. Я видел, как она ударила меня и как после этого сменилась картинка. Я слышал, как хрустнуло дерево, врезавшись в мою плоть. Потом я увидел, что со мною стало.

Из динамиков понеслись крики. Я слышал свой голос, продирающийся сквозь шум, говорящий Страйгеру, почему он ненавидит псионов, слышал, как он отвечает мне… Но вот изображение в воздухе раздвоилось, одна половина его показывала крупным планом сцену избиения, а вторая выдала общий план зала, где, охваченные паникой, члены Конгресса в суматохе, падая и сбивая с ног друг друга, крича, закрываясь от экрана руками и чуть ли не блюя, пытались как-то переварить или, наоборот, изрыгнуть из себя то, что им насильно скармливали через канал системы Конгресса, перекрыть который они не могли. Спикер, уже поднявшись на подиум, отодвинул Страйгера в сторону. Тот споткнувшись, отступил назад и, наконец, увидел то, что видели все остальные: самого себя — огромного, лепящего из меня кровавую котлету перед лицом миллиардов свидетелей.

И вдруг изображение исчезло — так же внезапно, как и появилось. Должно быть, одновременно оно исчезло и из системы Конгресса, поскольку орущее сборище начало утихомириваться. Члены Конгресса попадали обратно в свои кресла, проклятия и крики постепенно переходили в возмущенные требования и вопросы. На минуту в зале воцарилась звенящая тишина. И было непонятно, что они там делают, потому что даже камеры «Независимых» не смогли показать это. Я навалился грудью на стол, сжал кулаки, не обращая внимания на пронзившую тело боль… Я должен был знать, сработает ли это, а сидя здесь, я варился в неизвестности… Страйгер снова стал подниматься на подиум, в глазах его полыхал дьявольский огонь. Но его опередила Элнер: загородив ему дорогу, она жестом потребовала внимания камер и Конгресса. Спикер отступил в сторону, пропуская ее.

— Соджонер Страйгер, — сказала она, вздрогнув, когда он подошел ближе, словно боялась, что Страйгер нападет и на нее. — Ради всех святых, какую цель преследовали вы, заставляя меня… весь Конгресс смотреть эту отвратительную сцену? — Голос Элнер дрожал, лицо побелело, а пальцы вцепились в края трибуны. — Что вы сотворили с моим помощником?

— Я?! — спросил Страйгер, стукнув себя в грудь кулаком. С расширившимися от изумления глазами он напоминал огромного жука. — Это не я! — Я видел, как он отчаянно пытается сохранить самообладание. И ему это удалось. Он победил. — Я не в ответе за это! Это какой-то абсурд! Богохульство! Попытка дискредитировать меня!

Спикер встал между Страйгером и Элнер.

— Соджонер Страйгер, — пробормотал он, примиряюще вскидывая руки, — я уверен, что всему этому найдется объяснение. Но, учитывая то, что вы — лицо заинтересованное, думаю, что, возможно, было бы лучше, если бы объяснения исходили бы от вас. Леди Элнер. — Он отступил в сторону, пропуская Элнер к трибуне и предоставляя ей право задавать вопросы.

Страйгер рассвирепел, но тут же взял себя в руки, поняв, что у него есть только один выбор: броситься в наступление и осадить Элнер.

— Естественно, что ни один из вас, — Страйгер перевел взгляд со спикера на Элнер, — не воспримет всерьез то, что так легко может быть подделано — голографическую запись: двое актеров играют роли, их облики изменены так, чтобы они стали похожи на меня и псиона…