Пешка - [163]

— В чем?

Странно посмотрев на меня, Мика сказал:

— Что это не из-за жалости к нему, бедняге. — Он улыбнулся, показывая зубы. — А как насчет джентльмена?

— Он мне пока нужен… до завтра. — Я перевел взгляд на Дэрика. — Ты знаешь, что тебе надо сделать. Если не сделаешь… я убью тебя своими руками.

Дэрик кивнул, облизывая губы.

— Убери это отсюда, — распорядился Мика, указывая на тело Страйгера.

— Как? — спросил Дэрик. У него был такой вид, словно его оглушили резиновой дубиной.

— Волоком стащи.

— Но что ему сказать, когда он очнется? — спросил Дэрик загробным голосом. Он и выглядел, как покойник. — Он ведь узнает, что…

— Просто скажи ему… что он сделал из моего любовника настоящего ревнивца. — Я засмеялся и тут же выругался, потому что даже смех причинял мне невыносимую боль.

Дэрик вытаращился на меня, дергаясь, как нервнобольной. Но потом кивнул и, спотыкаясь, пошел к Страйгеру.

Он выволок его через разломанную дверь, беззвучно ругаясь на чем свет стоит.

— Раньше мне такого делать не приходилось, — сказал Мика, когда шаги стихли. — Отпускать живым того, кого нужно было убить.

Я усмехнулся:

— Я тоже сделал кое-что… чего не делал раньше.

— Что?

— Обмочил штаны.

Мика чуть было не рассмеялся, но, взглянув на меня, осекся. Мне тоже было не до смеха: на штанах расплывалось красное пятно.

— Пойдем, — сказал Мика, подставляя плечо, — лучше я вытащу тебя отсюда.

— Подожди… Мика. Наркотик… — С трудом подняв руку, я дотронулся до кровавой лепешки, в которую Страйгер превратил мое ухо. — Мне он нужен. — Я попытался встать, но ничего не вышло. — Он где-то здесь. Помоги. Не могу думать…

— Ты не можешь думать, потому что этот мешок дерьма раздробил тебе череп, — мрачно сказал Мика, но все же обшарил пол и нашел пластырь. Я прилепил его за другое ухо.

— Теперь нормально, — сказал я и дрожащей рукой вытер подбородок. Потом встал с кровати и снова упал лицом вниз.

Мика поднял меня, бережно поддерживая:

— Наркоман.

Я кивнул, и из глаз у меня потекли слезы. Я не мог сам встать. Трость Страйгера, вся заляпанная моей кровью, лежала на полу прямо передо мной.

— Мика…

— Да?

— Правда все кончилось?

Посмотрев на трость, Мика ногой отшвырнул ее в дальний угол комнаты.

— Кончилось. Я отведу тебя домой.

Глава 34

Но сначала он отвел меня в клинику — одну из тех, где не задавали лишних вопросов. Целую ночь они складывали мое тело по кусочкам, да еще хотели, чтобы я остался. Но наступило утро, и меня ждали дела. Врачи, раз взглянув на Мику, спорить не стали. Мы вернулись в Пургаторий.

Аргентайн, увидев нас, встала как вкопанная прямо посередине коридора. Она обхватила себя за локти, вцепилась пальцами в рукава рубашки и стояла так, поджидая нас. Когда мы дошли до нее, она позвала:

— Аспен!

— Все в порядке, — замотал я головой. Напичканный седативами и облепленный анестетиками, я двигался словно в замедленной съемке. Аргентайн, глядя на мое лицо, не верила своим глазам.

— Уже позаботился, — сказал Мика, когда позади нее возник, словно из воздуха, Аспен.

— Переходник у Дэрика.

— Хрен с ним. — Голос Аргентайн дрожал. — Он сработал?

— Да.

— Дэрик выполнил все, что обещал?

— Все и даже больше, — мрачно ответил я. — Новостей от него не поступало?

— Нет, — произнесла она, недоверчиво глядя то на меня, то на Мику.

— Мне нужно идти в Конгресс.

Я должен убедиться, что Дэрик там, что Страйгер тоже там и что все устроено.

— Ты не можешь, — запротестовала Аргентайн, будто я был обязан все еще находиться в шоке.

— Вот только гнезда подключения нет. — Я коснулся головы. Его вытащили в клинике. Правда, Страйгер размолотил его и выбил из моей головы вместе с мозгами. — Мне нужно быть там, чтобы посмотреть, как все будет происходить.

— Да, тебе и еще парочке миллионов других людей, — вставила Аргентайн. — Они не допустят туда тех, у кого нет на это права.

Я выругался.

— У меня есть право…

— Кот, — перебил меня Мика, — ну подумай сам: кто знает, какой гром грянет, когда Дэрик пропустит эту запись через их систему? Ты же поднимаешь бучу во всей Федерации. Тебе лучше не высовываться, мальчик. Узнаешь от «Независимых».

Несколько минут я стоял и смотрел на них, пока, наконец, груз их совместных доводов и здравого смысла не раздавил меня.

— Да… — Я вдруг засомневался в своем желании быть там, когда весь Конгресс будет переживать то, что случилось со мной прошлым вечером. — Пожалуй, я останусь.

— Отдохни немного, — сказала Аргентайн, кладя мне на плечо ладонь. — Еще несколько часов в запасе.

— А раны на голове осмотрели? — спросил Аспен, пробежавшись взглядом профессионала по моему заклеенному-переклеенному лицу. Я пожал плечами, не вполне уверенный, не знаю я или просто не могу вспомнить.

— Он получил полный курс, — вмешался Мика. — В госпитале «Соул» знают, что делают. Через них много травм проходит.

— Тогда понятно. Через пару-тройку деньков ты почувствуешь себя как будто в новом теле, — сказал Аспен с таким довольным видом, словно лечил меня он.

— Но пока я еще в старом. — Я повернулся, чувствуя, как к горлу подступает желчь, и поплелся к лестнице.

Лестница показалась мне дорогой на Луну. С заплывшим глазом я даже не мог разглядеть, где начинаются ступеньки. Мика помог мне взобраться наверх и дойти до комнаты Аргентайн. Я лежал на кровати, закрыв глаза и не шевелясь, но где-то внутри, под слоем тумана от седативов и анестетиков, тело мое все еще дрожало, ожидая, когда на него обрушится очередной удар. Потому что последние три года я проживал не жизнь, а ложь, притворяясь, что я — свободный гражданин Федерации Человечества, обладающий мозгом, именем и правом чувствовать что-то вроде гордости… Но Страйгер содрал с меня все иллюзии, как много лет назад безымянный извращенец содрал с меня одежду и я усвоил урок: я — ничто, жертва в комнате без выходов.