Пещера Батикава - [2]

Пыль. Дым. Огонь. Бой

День шел своим чередом.

Мать дежурила на ферме. Костя сидел в комнате, писал дипломную работу.

Леша тоже не баклуши бил. По случаю первого дня каникул он решил доставить матери удовольствие и прибрать к ее приходу двор.

Метла работала вовсю. Пыль клубилась густым облаком и через открытое окно втягивалась в комнату.

Увлеченный работой, Костя не сразу сообразил, что происходит, но потом, когда дышать стало вовсе нечем, действия Леши дошли до его сознания.

Последовало объяснение. Костя говорил, что Леша не маленький, должен понимать важность того, чем старший брат занят, и не создавать в доме ад.

Леша на высоких тонах доказывал, что если кто создает ад, так это Костя, а не он: здесь не садись, тут не стой, то не бери, радио прикрути, к столу не подходи, книг не касайся, до бумаг не дотрагивайся… Житья просто не стало. Двор к дому не имеет никакого отношения. Костя может делать дома что хочет, а вмешиваться в то, чем он, Леша, занят на дворе, ему нечего.

Пока объяснялись, пыль немного улеглась, и Костя, не дослушав брата, с треском захлопнул окно.

Закончив уборку, Леша сгреб мусор в кучу и поджег.

Сделал правильно. Мусор нужно сжигать. Леша вовсе не имел в виду снова досадить Косте.

Но ветер подвел: он как раз тянул в сторону окна.

Ну и, конечно, нагнал дым в комнату.

И Костя, конечно, опять поднял шум. Вид у него, когда он выскочил на крыльцо, был жалкий — задыхался, кашлял, заливался слезами.

Леша даже огорчился. Он дал Косте откричаться, подождал, пока тот вернется к себе, и тогда плеснул в пламя воду из ведра. Чтобы потушить. Чтобы дожечь мусор позже, когда ветер подует в другую сторону.

Хотел как лучше, а получилось хуже. От костра повалил такой густой удушливый дым, что Леша чуть сам не задохнулся. Костя же, вскочив из-за стола, с безумной поспешностью стал затыкать щели в окне своей рубашкой, полотенцем, какими-то тряпками.

Потом все успокоилось. Костя мирно работал, а к Леше пришли Валька с Пятитонкой. Стали играть в военно-морской бой.

Игра, как известно, тихая. Люди сидят, уткнувшись в разлинованный листок, и палят из воображаемых пушек в воображаемые корабли. «А — восемь», «де — три», «ве — один»…

Леше везло. Он успел потопить половину Валькиного линкора, два Валькиных эсминца, полтора крейсера Пятитонки, а сам потерял только один эсминец. Корабли у него были расположены исключительно удачно.

Но тут начался спор. Из-за «же — шесть». Пятитонка заявил, что один раз уже бил по этому квадрату и что Леша, мол, тогда сказал, будто попадания нет, а сейчас выясняется, что «же — шесть» — часть крейсера. Если каждый начнет обманывать…

Валька сначала взял сторону Пятитонки, потом сторону Леши, потом — снова Пятитонки, потом накинулся на обоих.

Костя выглянул на шум раз, другой, попробовал унять спорщиков.

Куда там! Тогда, набрав в легкие воздух, он гаркнул так, что стекла зазвенели:

— Тихо!

Приятели умолкли, с опаской глянули вверх: они ждали со стороны Кости нового взрыва.

Но Костя неожиданно сказал плачущим голосом:

— Леша… Ребята, милые… Неужели нельзя тише? Ведь диплом…

И отошел от окна.

— Ладно, не будем, — виновато произнес Леша и предложил: — Айда на улицу.

Часа через полтора Леша вернулся с Валькой, Пятитонкой и еще двумя ребятами. Все говорили полушепотом, ходили на цыпочках, без топота полезли на чердак.

Чем они там занялись, Костя не знал: главное — не шумят.

Но вот над его головой заскребли лопаты.

Потом с равномерностью маятника стал раскачиваться провод с электрической лампочкой.

Потом мимо окна пролетело подвешенное на веревке лукошко и звучно шлепнулось о землю.

Потом пролетело еще лукошко.

Потом в комнату проник острый, щекочущий ноздри неприятный запах.

Костя не выдержал, перевесился через подоконник, крикнул:

— Леша, чего ты там опять мудришь?

В слуховом окне показалась Лешина физиономия.

— Голубиный помет собираем. Удобрять чтобы… В отряде сказали.

Над Костей замаячило еще одно полное лукошко, и он едва успел убрать голову.

Прошло еще какое-то время, перестала раскачиваться лампочка, прекратилось мелькание лукошек.

— Костя, купаться пойдешь? — донесся со двора Лешин голос.

Костя посмотрел на заваленный книгами и записями стол, вздохнул, поднялся:

— Пошли.

Бунт обуви

На Новогридненскую запруду редко кто ходит. Во-первых, далеко, во-вторых, коряги.

Но сегодня решили сходить. Вода в реке еще холодная, а в запруде теплее.

Купались с шумом, с хохотом. Костя разошелся вовсю. Первый налетал на ребят, позволял топить себя, взбираться к себе на плечи и прыгать, будто с вышки, вниз головой.

Потом случайно посмотрел на небо, встревожился:

— А ну, хлопцы, на берег без волынки. Гроза идет.

Гроза надвигалась серьезная. Мрачная, похожая на суконное одеяло туча заволокла большую часть неба и продолжала наступать.

Минут через пять одеяло закрыло небо с головой. Все померкло. Испуганно зашумели деревья. Упали первые капли дождя. Тяжелые, литые, они ударяли о землю, словно кто целился ими сверху.

Ребята врассыпную кинулись по поросшему кустарником крутому откосу. За гребнем — бор. Там под деревьями можно переждать дождь. Долго он не будет.

Напяливая на ходу сандалии, Костя побежал следом.