Песенник - [8]

Что же делать, что же делать?

Постучаться в ваши двери

И, как будто от убийцы,

От себя себя спасать?

Первым к вам войдет отчаянье,

Следом я — ваш Чарли Чаплин,

Жизнь, как тросточку, кручу я,

Сделав грустные глаза.

Невезенья, неурядиц

Стал замерзшим водопадом.

Мне тепла от вас не надо,

Не тревожьте водопад!

Только осень — листопадом,

Только ты — последним взглядом.

Я ж просил тебя: «Не надо», —

Всё вернули мне назад.

Уезжал в зеленый омут,

Убегал в волшебный город,

И прыжкам сквозь арки радуг

Сам себя тренировал.

Знал же, знал, что не поможет,

Приобрел ненужной ложью

Пустоту ночей бессонных

И восторженных похвал.

Потянуло, потянуло

Холодком осенних писем,

Желтых, красных, словно листья,

Устилающие путь.

И опять лицом в подушку —

Ждать, когда исчезнут мысли,

Что поделать? Надо, надо

Продержаться как-нибудь…

1965

М. Ножкин Если зуб разболелся вдруг…

Пародия на «Песню о друге» В. Высоцкого

Если зуб разболелся вдруг,

Если боль невтерпеж, так что ж,

Ты тогда не кричи — лечи

Существуют врачи.

Ты к врачу на прием бегом,

Прямо в кресло садись — держись,

В общем как на себя самого

Положись на него.

Если врач не мастак, а так.

Понимает в зубах, не ах.

Если сразу не разберешь,

Плох он или хорош!

Ты не сразу за дверь, проверь.

Не бросай одного его

Пусть он даже не в зуб ногой

Будешь знать кто такой.

Ты врачей не брани, они

Хоть кричи не кричи — врачи.

Ты не знаешь с каким трудом

Получают диплом!

Но бывает средь них иной

Пусть хоть стаж не ахти какой,

Но такому, как он палачу

Зуб любой по плечу.

И когда ты к нему больной,

Пусть он был и хмельной и злой,

И твой зуб из последних сил

Материл, но тащил!

И неважно, что был он груб,

И что вырвал здоровый зуб.

Ты не сразу поймешь, не вдруг —

Это истинный друг.

А. Галич Про маляров, истопника и теорию относительности

…Чуйствуем с напарником: ну и ну!

Ноги словно ватные, все в дыму.

Чуйствуем, нуждаемся в отдыхе —

Что-то непонятное в воздухе.

Взяли «Жигулевского» и «Дубняка»,

Третьим пригласили истопника,

Приняли, добавили, еще раза, —

Тут нам истопник и открыл глаза.

На ужасную историю

Про Москву и про Париж,

Как наши физики проспорили

Ихним физикам пари!

Все теперь на шарике вкось и вкось,

Шиворот-навыворот, набекрень,

И что мы с вами думаем день — ночь!

И что мы с вами думаем ночь — день!

И рубают финики лопари,

А в Сахаре снегу — невпроворот!

Эти гады-физики на пари

Раскрутили шарик наоборот.

Там где полюс был — там тропики,

А где Нью-Йорк — Нахичевань.

А что мы люди, а не бобики,

Им на это начихать!

Рассказал нам всё это истопник,

Вижу — мой напарник ну прямо сник!

Раз такое дело, — гори огнём —

Больше мы малярничать не пойдём!

Взяли в поликлинике бюллетень,

Нам башку работою не морочь!

И что ж тут за работа, если ночью — день,

А потом обратно не день, а ночь?!

И при всей квалификации

Тут возможен перекос:

Это всё ж таки радиация,

А не просто купорос!

Пятую неделю я хожу больной,

Пятую неделю я не сплю с женой,

Тоже и напарник мой плачется:

Дескать, он отравленный начисто.

И лечусь «Столичною» лично я,

Чтобы мне с ума не стронуться:

Истопник сказал, что «Столичная»

Очень хороша от стронция!

И то я верю, а то не верится,

Что минует та беда…

А шарик вертится и вертится,

И всё время — не туда!

1961

Е. Калашников О вреде пьянства на воде

Мы однажды вместе с Васей

Отдыхали на турбазе.

Я из Волги не вылазил,

Я с утрашки долбанул.

Что нам рифы, что нам мели!

Отдыхали как хотели.

Возмужали, загорели,

Вот только Вася утонул.

Через полчаса с турбазы

Притащили водолаза.

Разбудили, но не сразу.

Он глаза открыл, икнул,

И «Тройного» влил в аорту.

Сразу видно — парень тертый,

Спец, отличник, мастер спорта,

Вот только тоже утонул.

Прибежал директор базы:

Не видали водолаза?

Все духи украл, зараза.

Всю похмелку умыкнул.

Эх, найду, кричит, и в катер.

И с разбегу дернул стартер.

И умчался на фарватер.

Где, конечно, утонул.

Ставлю рубль — ставьте стольник —

Здесь бермудский треугольник.

За покойником покойник.

Я как крикну: «Караул!».

Из кустов, в одном погоне,

Весь в ремнях и в самогоне

Прибежал полковник Пронин.

Ну, этот сразу утонул.

А потом тонули ходко:

Врач и повар с пьяной теткой,

Рыбнадзор (тот вместе с лодкой).

Ну а к вечеру вообще:

Два директора завода,

Все туристы с парохода,

И главно, канули как в воду,

Ни привета, ни вещей.

К ночи сторож появился.

Тот совсем не удивился

Говорит — «ты че, сбесился?

Глянь на Волгу — вон она.

Там намедни посередку

Потонула баржа с водкой.

Может, сплаваем в охотку?»

И нырнул. И тишина.

Б. Пастернак Никого не будет в доме…

Никого не будет в доме,

Кроме сумерек. Один

Зимний день в сквозном проеме

Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев

Быстрый промельк маховой.

Только крыши, снег и, кроме

Крыш и снега, — никого.

И опять зачертит иней,

И опять завертит мной

Прошлогоднее унынье

И дела зимы иной,

И опять кольнут доныне

Неотпущенной виной,

И окно по крестовине

Сдавит голод дровяной.

Но нежданно на портьере

Пробежит вторженья дрожь.

Тишину шагами меря,

Ты, как будущность, войдешь.

Ты появишься у двери

В чем-то белом, без причуд,

В чем-то впрямь из тех материй,

Из которых хлопья шьют.

1931