Песенник - [4]

Жалко только волюшки во широком полюшке,

Жалко сабли вострой да буланого коня.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить.

С нашим атаманом не приходится тужить.

В. Высоцкий Дорога, дорога — счета нет столбам…

Дорога, дорога — счета нет столбам,

И не знаешь, где конец пути, —

По дороге мы идем по разным сторонам

И не можем ее перейти.

Но на других не гляди — не надо.

Улыбнись только мне, ведь я рядом.

Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,

Перейди, если мне невдомек.

Шагаю, шагаю — кто мне запретит! —

И лишь столбы отсчитывают путь.

За тобой готов до бесконечности идти —

Только ты не сверни куда-нибудь.

Но на других не гляди — не надо!

Улыбнись только мне, ведь я рядом.

Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,

Перейди, если мне невдомек.

Улыбка, улыбка — для кого она?

А вдруг тому, что впереди идет?

Я замер и глаза закрыл, но снова — ты одна,

А я опять прозевал переход!

Нет, на других не гляди — не надо.

Улыбнись только мне, ведь я рядом.

Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,

Перейди, если мне невдомек.

С. Баканов Первокурсница

На лекцию ты вошла

И сразу меня пленила.

Я понял тогда, что ты навсегда

Вдруг сердце мое разбила.

И сразу же в первый день

Забыл я про все на свете

И только тебя, безумно любя,

Я видел на всей планете.

То косы твои, то бантики,

То прядь золотых волос,

На блузке витые кантики,

Да милый курносый нос.

Я видел тебя во сне.

И даже такое дело —

Ты молча, без слов с чертежных листов.

Со стен на меня глядела.

А в сущности только раз

Твой взор на меня склонился,

Когда в поздний час, в чертежке у нас

Твой лист мне к ногам свалился.

Ах, косы твои! Ах, бантики!

Ах, прядь золотых волос!

На блузке витые кантики

Да милый курносый нос.

Но вскоре пришла весна,

С поличным ты мне попалась —

Нежна и мила с дипломником шла

И только ему улыбалась.

Вся жизнь колесом пошла,

На сессии плавал как губка,

А знаешь ли ты, что эти хвосты

Ты мне подарила, голубка?!

Все косы твои! Все бантики!

Все прядь золотых волос!

На блузке витые кантики

Да милый курносый нос.

Поспели вишни в саду у дяди Вани

Поспели вишни в саду у дяди Вани

У дяди Вани поспели вишни

А дядя Ваня с тётей Груней нынче в бане

А мы с друзьями погулять как будто вышли

А ты Григорий не ругайся а ты Петька не кричи

А ты с кошёлками не лезь поперёд всех

Поспели вишни в саду у дяди Вани

А вместо вишен теперь веселый смех

Ребята самое главное спокойствие и тише

А вдруг заметят да не заметят

А коль заметят мы воздухом здесь дышим

Сказал наш Петька из сада выпав

А ты Григорий не ругайся а ты Петька не кричи

А ты с кошёлками не лезь поперёд всех

Поспели вишни в саду у дяди Вани

А вместо вишен теперь веселый смех

А ну-ка Петька нагни скорее ветку

А он черешню в рубаху сыпал

И неудачно видно Петька дёрнул ветку

Что вместе с вишнями с забора в садик выпал

А ты Григорий не ругайся а ты Петька не кричи

А ты с кошёлками не лезь поперёд всех

Поспели вишни в саду у дяди Вани

А вместо вишен теперь веселый смех

Пусть дядя Ваня купает тётю Груню

В колхозной бане на Марчекане

Мы скажем дружно спасибо тётя Груня

А дядя Ваня и дядя Ваня

А ты Григорий не ругайся а ты Петька не кричи

А ты с кошёлками не лезь поперёд всех

Поспели вишни в саду у дяди Вани

А вместо вишен теперь веселый смех

А ты Григорий не ругайся а ты Петька не кричи

А ты с кошёлками не лезь поперёд всех

Поспели вишни в саду у дяди Вани

А вместо вишен теперь веселый смех

А. Городницкий Жена французского посла

А нам не Тани снятся и не Гали,

Не поля родные, не леса.

А в Сенегале, братцы, в Сенегале,

Я такие видел чудеса!

Ох не сла́бы, братцы, ох не сла́бы,

Блеск волны, мерцание весла…

Крокодилы, пальмы, баобабы,

И жена французского посла.

По-французски я не понимаю,

А она — по-русски ни фига.

Как высока грудь ее нагая!

Как нага высокая нога!

Не нужны теперь другие бабы,

Всю мне душу Африка сожгла

Крокодилы, пальмы, баобабы,

И жена французского посла.

Дорогие братцы и сестрицы,

Что такое сделалось со мной!

Все один и тот же сон мне снится,

Широкоэкранный и цветной.

И в жару, и в стужу, и в ненастье

Все сжигает душу мне дотла.

А в нем — кровать распахнутая настежь,

А в ней — жена французского посла.

Б. Окуджава Сентиментальный марш

Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет.

Когда трубу к губам приблизит и острый локоть отведет.

Надежда, я останусь цел, не для меня земля сырая.

А для меня твои тревоги, и добрый мир твоих забот.

Но если целый век пройдет, и ты надеяться устанешь,

Надежда, если надо мною смерть распахнет свои крыла,

Ты прикажи, пускай тогда трубач израненный привстанет,

Чтобы последняя граната меня прикончить не смогла.

Но если вдруг, когда-нибудь, мне уберечься не удастся,

Какое б новое сраженье не покачнуло б шар земной,

Я все равно паду на той, на той единственной Гражданской,

И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.

А. Городницкий Над Канадой

Над Канадой, над Канадой

Солнце низкое садится.

Мне уснуть давно бы надо,

Но отчего же мне не спится?

Над Канадой небо сине,

Меж берез дожди косые.

Хоть похоже на Россию,

Только все же не Россия.

Нам усталость шепчет: «Грейся»,

И любовь заводит шашни.

Дразнит нас снежок апрельский,

Манит нас уют домашний.

Мне снежок, как не весенний,

Дом чужой — не новоселье.

Хоть похоже на веселье,