Песчаный фён. Часть первая - [26]

«Где этот переулок? — подумал раздраженно Гленн, когда увидел слабое свечение из-за угла здания, которое и домом-то грех было назвать. — Вот и местное СИЗО», — невесело улыбнулся он и нырнул за поворот. Стоило только Гленну свернуть за угол, как его представление о мире резко изменилось. У убогого домишки ютилась не горстка бойцов-оборванцев, в шапках и куртках серого цвета, а дюжина хорошо вооруженных солдат в серо-зеленой форме и бурых касках. У каждого за поясом было не менее десятка гранат и длинная абордажная сабля, которую можно было с легкостью спутать с кривым мечом джедая. Открывались два видения на сложившуюся ситуацию. Либо лейтенант бесстыдно врал, либо же это были не революционеры. В любом случае, Гленн по стеночке, по стеночке попытался незаметно ускользнуть из поля зрения солдат. Трюк с треском провалился. Не успел англичанин вжаться в стену, как его догнал окрик командира отряда:

— Стоять! Повернуться лицом, быстро! Руки! Руки!

Гленн сконфуженно повернулся и, подняв руки, примирительно произнес:

— Товарищи, вы что, я же свой!

Пока Гленн менял угол обзора со стены на командира отряда, подметил у всех на рукавах шевроны с голубовато-зеленым шаром, пересеченным крест-накрест двумя космическими кораблями. «Значит, точно из космопорта», — подумал Гленн, распознав с первого взгляда герб космическо-десантных войск. Он уже закончил свой путь от стены к середине коридора, когда старший, растянув лягушачьи губы в ухмылке, назидательным тоном сказал:

— Свои в такое время дома сидят, телевизор смотрят! — знаменитый афоризм кота Матроскина прозвучал очень убедительно.

— Свои, а почему тогда вы ночью шастаете? — парировал Гленн.

— Мы тебе не свои, предатель! — рявкнул командир отряда. — Руки за голову! Чтобы я видел!

Гленн с покорностью повернулся спиной к десантникам. Сзади послышались шаги.

— На землю! — приказали ему.

«Ага, а шнурки вам не погладить?» — подумал Гленн и сорвался с места.

Шаг, еще один, еще. Вот и заветный поворот, там можно со всего духу к основным позициям дунуть. Вдруг прямо на пути, как из воздуха, возникла ослепительная вспышка. Лицо обдало невыносимо горячей волной воздуха, глаза вмиг перестали видеть что-либо, по коже разлилась боль, будто кипятком ошпарили. В ушах зазвенело. В Гленна врезалось в нескольких местах что-то острое, пропороло одежду, жадно впилось в руку и грудь англичанина. Но тот в порыве иступленного упрямства все шел вперед. Со спины кто-то воскликнул:

— Нет, ну надо же, какой живучий!

В область паха врезалось чье-то колено. Боли англичанин почти не почувствовал, лишь колени сами собой подкосились, и он упал. Судорожно хватая ртом воздух и не соображая ничего… гулкая пустота.

Асфальт сменился звездным небом. То было от чего-то мутным, луна по странной прихоти воображения двоилась и выглядела невероятно мелкой и более щербатой и кривой, чем следовало. Гленн вспомнил родовой замок в Йоркшире. Он любил в детстве сидеть на склоне холма под старым вязом и под шелест листьев смотреть на звезды. Над ним склонилась высокая фигура. «Вот и отец, — подумал Гленн, — опять будет возмущаться, почему я не сплю…»

Тем временем фигура что-то тихо сказала офицеру. Он лишь разобрал: «Капитан велел… доставить живым». Совершенно неожиданно до слуха Гленна донеслась вполне отчетливая фраза. Повелительный и знакомый голос рычал:

— Идиоты!!! Все пойдете под трибунал! Нападение на моего помощника! Неслыханно!!!

«Куохтли? А он как сюда попал?» — прозрел на миг англичанин и больше не в силах сопротивляться усталости закрыл глаза.

Тем временем Куохтли разил всех и вся, его темные глаза испускали разряды такого тока, что можно было заживо сварить кита. Запас ругательств и угроз главы филиала разведки не имел никаких границ. На десантников больно было смотреть. Сказать, что они омертвели, — не сказать ровным счетом ничего. Будь это не асфальт, а песок, они бы зарылись в него с головой и заткнули уши.

Когда началась атака защитников космопорта, Фернандо был в штабе. Увидев такое своими глазами, он не поверил им: у восставших был десятикратный численный перевес. Фернандо хватило одного взгляда на карту, чтобы понять, что у обороняющихся нет ни единого шанса. Плотный слой различного рода заграждений окружал все подступы от города к космопорту. Прорвать не слишком умелую, но все же оборону, не удастся, при всем умении стратегов, их попросту закидают шапками. Капитуляции от флотского командования ждали с минуты на минуту. Массовый артобстрел позиций и переход в наступление по всем фронтам не ожидал никто. Понимая, в какую передрягу мог попасть Гленн, Куохтли велел руководству штаба перейти в распоряжение своих частей и докладывать обо всех изменениях ему, сам же, как только все скрылись из виду, смылся в сторону местной тюрьмы, попутно прихватив все планы позиций и чертежи. Несясь по грязным улочкам рабочего квартала космопорта, глава филиала разведки ожидал трех вещей: схватить пулю, быть разорванным гранатой, увидеть, что с Гленном или Эрихом беда. Когда он подбегал к повороту на улицу с импровизированной тюрьмой, Фернандо еще издали увидел вспышку и грохот отдаленного взрыва. Он уже знал, что сбываются худшие из его опасений. Однако, попав за угол трущобного домишки, опаленного взрывом и украшенного свежими выщерблинами, он узрел ужасающую картину. То, что лежало на дороге, Гленном можно было назвать с трудом. Тело, изрытое ранами от осколков, обожженное, с больными кровоподтеками на лбу, едва ли можно было назвать живым, и, тем не менее, оно слабо шевелилось. «Слава Богу!» — мысленно выдохнул Фернандо и преисполнился невероятного гнева. Больших трудов ему стоило усилие удержать руку от кобуры с пистолетом. Вместо этого его кулак сжался, пальцы впились до крови в ладонь. На десантников вылился водопад ругательств.