Песчаный фён. Часть первая - [23]

— Да? — недоверчиво пробормотал Куохтли и, почесав нос, добавил: — Это плохо.

На несколько секунд повисла пауза, прерываемая трелями автоматных очередей. Каждый думал о чем-то своем. Эрих, чей лоб был более чем у прочих нахмурен, произнес задумчиво:

— Почему бы нам не последовать старому плану?

Лица обоих слушателей в раз перекосились. Куохтли, недвусмысленно покрутив пальцем у виска, взвизгнул:

— Спятил?!

— Фернандо, — мягко начал Гленн, — давай не будем задавать риторических вопросов и выслушаем предложение юнца. Сейчас для нас сойдет самый бредовый план.

Куохтли нервно дернулся. Он явно не был согласен с данной позицией. Его и без того расшатанные за последние сутки нервы вконец сдали. Сейчас он чувствовал себя не по возрасту уставшим. Хотя по современным меркам 48 лет — не возраст, эта работа никогда не восхищала главу филиала разведки. Да, он достиг больших высот в своем ремесле, но все же давно потерял навыки и, превратившись в, как сам нередко себя называл, штабную крысу, сильно сдал. «Что ж, еще не поздно все исправить», — подумал он и, сквозь силу улыбнувшись, сказал:

— Говори, Эрих.

— Я предлагаю воспользоваться старым планом. Сделайте вид, что сдаете меня им. Потом аккуратно ускользнем. Проберемся через позиции противника и рванем к своим.

— И это все? — Гленн с сомнением покачал седой головой. — Не пойдет.

— Как по мне, сгодится, — Куохтли без всяких обиняков признал план.

— Но у нас нет шансов! — попытался образумить их англичанин в последний раз.

— Шансы будут считать аналитики! — холодно оборвал Фернандо. Он выпрямился и добавил: — Шагай, пленный!

— То есть, если я правильно вас понял, вы собираетесь заминировать весь космопорт менее чем за полчаса? — глаза француза бешено вращались. Он метался из стороны в сторону и, не слушая Грая, продолжал упорно вопить: — Это немыслимо! Нереально! У нас нет ни мин, ни людей на это!

Гюнтер смотрел на стенания Биноша с плохо скрываемым раздражением. Он не думал, что тот окажется таким паникером. Совещание проходило прямо на мостике, все еще несшем следы погрома. Грай, склонившись над объемной голограммой космопорта, считал последние капли своего терпения. В обширный зал мостика без предупреждения ворвался адъютант. Поправляя покосившуюся серо-синюю униформу, тот, отдав честь, отрапортовал:

— Сэр! Голубцов, Квалиашвили, Спунер и Лурье докладывают: корабли забиты под завязку, для людей больше места нет. Забрали уже 73 процента. На «Оксе» места тоже кончились. Что прикажете делать?

Грай задумался, положение было безвыходное. «Разве, что так… Нет, чересчур рискованно!» — подумал Грай и, потерев лоб, бросил: — Скажите, чтобы отгоняли грузовые суда на взлетные полосы, желательно в их центральной части.

Адъютант засуетился, лицо его выразило живейшее волнение. Он снял фуражку и, смяв ее в руках, робко возразил:

— Но, сэр, всплеск энергии такой мощности мы не скроем.

— Выполнять! — рявкнул Грай.

Адъютант, побледнев, скрылся с глаз долой.

— И, право слово, Бинош, замолчите! И слушайте меня внимательно, до ответа на ультиматум считанные 19 минут!

Николя, все это время пытавшийся что-то сказать, поспешно проглотил припасенные слова. Он сделал глубокий вдох и навострил уши.

— Итак, начну с самого для вас непонятного. Поскольку проблема с людьми, как вы видите, нам не угрожает, разъясню про подрыв купола. Нам не нужны мины, снаряды, ядерные боеголовки, дуговые нагреватели плазмы и прочий хлам! Как вы можете видеть сами, — Грай указал на голограмму космопорта, зависшую над столом. Огромный стеклянный купол, зарывшийся своими краями на пару десятков метров в песок и прочно впаянный в железобетонный фундамент. — Под нами находятся машинные отделения космопорта. В самом центре — главный реактор. От реакторного отсека идет множество выхлопных труб, через которые выходят побочные продукты работы. Рядом с ними, как правило, чуть левее, проходят и контуры охлаждения. Они сходятся вот здесь! — Гюнтер выделил красным несколько помещений на подземных ярусах космопорта. — Это цистерны с жидким водородом.

— Вы хотите послать людей туда и, повысив температуру, взорвать газ? — одобрительно покивал головой Бинош.

— Не перебивайте! — строго одернул его Грай. — Нет, речь идет о дестабилизации работы реактора. Если он перегреется…

— То попросту отключится, — вяло закончил Николя.

— Но если его перевести на ручное управление, то нет.

— Хорошо! — Бинош устало потер глаза. — Дальше можете не объяснять, вашу затею с конвоированием гражданских судов я понял. Как я полагаю, вы выведете на полную мощность усилители помех и одновременно начнете контратаку войск, тем самым подписав нам смертный приговор. Но время у нас будет, чтобы скрыться.

— Вы схватываете все на лету! — похвалил Грай. — Вы свободны.

Николя Бинош без лишних церемоний, не оборачиваясь, прошествовал прочь с мостика. Грай же, фыркнув в свои пышные черные усы, подошел к системе оповещения, сказал радисту:

— Экранирование связи на полную мощность! Передайте сообщение на все суда и укрепрайон у северного входа: «Отправить три группы. Первую — в центр управления энергообеспечения с приказом отключить автоматическое управление. Реактором нагреть водород до ста градусов по Цельсию ниже нуля и запрограммировать компьютер на отключение магнитных полей в семь часов утра по местному времени. Вторую — на подъем вольфрам-молибденового купола над космодромом. Третью отправьте к выхлопным трубам. Пусть заложат по два заряда плазменных бомб под каждую. На северном направлении начать контратаку. На остальных — скрытную эвакуацию. Всем кораблям поднять защитные поля. Гражданским судам перебазироваться под защитные поля, по их прибытии войскам медленно отступать к кораблям.»