Пёс имперского значения - [10]

— Майор, помоги!

— Да ладно, и в одиночку справитесь, — ответил Филиппов, сам запутавшийся в многочисленных шёлковых оборках.

— Я приказываю!

— Ну ладно, говорят, группен-секс сейчас входит в моду, — Виктор Эдуардович подчинился, пересилив себя, и рванул платье за воланы воротника. Оно затрещало, и разорвалось почти до пояса. — Смотрите, никакого тола под корсетом нет.

Товарищ Берия не ответил. Он сосредоточенно и упорно продолжал поиск своего пенсне, тщательно, сантиметр за сантиметром обыскивая место предполагаемой пропажи. Наконец Лаврентий Павлович что-то нащупал, и руки заработали быстрее и энергичнее.

— Найн, я не хотеть секс! — немка попыталась прикрыться обрывками своей одежды, но только поймала полковника в новый капкан. Но он уже нашёл свою потерю, поэтому действовал жёстко и решительно.

— Убери руки, дура! Хенде хох!

Команда была выполнена на удивление чётко и беспрекословно. Пенсне заняло своё законное место на носу, и товарищ Берия, собрав волю в кулак, наблюдал открывшееся его взору безобразие.

— Что ты говорила про секс?

— Я его не хотеть! — валькирия, пребывая в позе сдающегося солдата, замотала головой. От испуга, видимо, она стала значительно лучше говорить на русском языке. Во всяком случае — понятнее. — Там, в коридор, шагайт кобель.

— Вот и слава Богу, — обрадовался майор. — Значит, претензии к нам отменяются?

— Найн!

— Не понял…

— Вы должны удовлетворять майн требований по наказаний тот кобель. Он есть обидеть мой Жужу.

— Что Вы такое говорите, мадам? Да спросите у своей Жужжи, разве она обиделась на Рабиновича? Особенно после десяти заходов?

— Это есть Рабинович? — фрау повернулась и показала толстым пальцем, унизанным массивными перстнями, в сторону двери.

Как раз в это время по коридору проходила маленькая собачка с большим носом, короткими кривыми ногами, и отвислыми ушами. Хвост ритмично покачивался из стороны в сторону в такт неторопливой походке. Такс пробирался в сторону вагона-ресторана, подкрепить силы, пришедшие в некоторый упадок после близкого знакомства с симпатичной самкой испанского шпица.

Лаврентий Павлович очень медленно повернулся к Филиппову:

— Товарищ майор, Как Вы считаете, является ли наше купе территорией Советского Союза?

— Даже весь поезд. А что?

— Так, уточнить хотел. Гражданка фон Вискас, Вы арестованы по обвинению в покушении на жизнь, честь, и главное, достоинство майора Филиппова, орденоносца и красного командира.

— Вас? — переспросила фрау.

— А на меня Вы не покушались, — Берия-младший строго кашлянул. — Запомните это, Виктор Эдуардович. И прекратите ржать, пожалуйста. Вам ещё сопровождать арестованную до Бреста.

— За что, товарищ полковник? А как же задание.

— Догоните нас в Париже. Вам что, жалко, если генерал Краснов проживёт лишних две недели?

Глава 3

А потом, конечно, стану я тираном.

Так оно привычней, что ни говори.

Я возьму державу, скипетр из Гохрана,

И меня Шандыбин выкрикнет в цари.

Прохладное лето 34-го.

В полутёмном кинозале немногочисленные зрители, напряжённо сжав кулаки, следили за развивающимися на экране событиями. Там белочехи, с перекошенными от злости рожами, под командованием английских офицеров в пробковых шлемах и неизменной тонкой папиросой в уголке брезгливого рта, стреляли из пулемётов по плывущему по реке Чапаеву. Пули красиво выбивали из воды высокие фонтанчики, заставляя Василия Иваныча нырять.

За всем этим безобразием с высокого берега Урала наблюдал легкоузнаваемый толстый господин в высоком цилиндре и фрачной паре цвета хаки, с крахмальной манишкой. Время от времени он вытаскивал дымящуюся сигару изо рта, и прикладывался к литровой бутылке с виски.

— Чтобы ему лопнуть, гаду, — прокомментировал действия англичанина один из зрителей, седобородый генерал с эполетами на плечах. — Поневоле поверишь, что Черчилль собственноручно застрелил товарища Чапаева. Это чья идея, Климент Ефремович?

— Генерал-майор Раевский в своём докладе назвал подобное информационной войной, Антон Иванович, — Деникин кивнул и продолжил просмотр.

А там уже коварные и подлые, по определению, белочехи праздновали победу, приплясывая на крутом обрыве под мазурку Домбровского. Но долго наслаждаться лаврами победителей у них не получилось. Справедливое возмездие, пусть и запоздавшее, пало на головы мерзавцев. Суровые бородатые казаки, с золотыми погонами и алыми ленточками на косматых папахах, вылетели неудержимой лавой. Вот красное знамя с вышитым двуглавым орлом заполонило собой весь экран, гордо развеваясь под напором встречного ветра. В следующем кадре засверкали клинки. Вот чубатый сотник в лихо заломленной кубанке с оттяжкой рубит ближайшего чеха. "Пленных не брать!" — кричит усатый полковник в буденовке и с крестами на кожаной куртке. Особенно удачно, крупным планом, была показана покатившаяся в кусты голова в пробковом шлеме и с дымящейся папиросой. На этой жизнеутверждающей ноте фильм и закончился.

В зале зажёгся свет, но собравшиеся молчали, дисциплинированно ожидая реакции старших по званию.

— Хорошая картина, жизненная, — одобрительно отозвался Деникин. — Но почему враги стреляют из "Гочкисов"? Мне кажется, что "Максимы" смотрелись бы естественнее.