— Кос селбой? — прокричали с либурны.
Эвдор повернулся к Залдасу, которого загодя, предвидя подобную встречу, забрал у Аристида.
— Чего говорят?
— Спрашивают, кто мы такие, — ответил фракиец.
— Ты хорошо их понимаешь?
— Понимаю, хотя говор другой. Западный фракиец сказал бы: "Квис селб".
— Невелика разница. Ладно, дурить им головы не станем. Проверим-ка, знают ли койне[26], — Эвдор сложил ладони раструбом и крикнул, — мы из Киликии!
Пираты уже отчетливо различали лица. Суровые, бородатые. Два воина на носу либурны, облаченные в кожаные панцири и тускло блестевшие стальные шлемы, переглянулись, затем, один из них крикнул:
— Кан?
— Спрашивает, Псы мы или нет, — перевел Залдас.
— Это я и сам догадался, — ответил Эвдор, — что, неужели никто там у них койне не знает? Дикари.
Фракиец мрачно покосился на вождя, но ничего не сказал.
— Ну, ответь, им, — ткнул его локтем Эвдор.
— Кан! — подтвердил фракиец.
Прозвучало это, скорее, как "квон", но иллирийцы поняли.
— Чего вы тут забыть? — крикнули с либурны.
— Смотри-ка, — заулыбался вождь, — по-человечьи говорить, значит, можем. А чего скрывали?
Никто в команде "Актеона" радости вождя не разделил. Наступил самый важный момент — примут их, или нет? Подобная мысль уже не раз посещала "киликийцев", но Эвдор не обсуждал ее ни с кем, в своей привычной манере ограничиваясь намеками, что все будет в лучшем виде. И хотя вождь еще ни разу не нарушил своих слов, беспокойство пиратов не оставляло. С какой стати иллирийцы станут делиться с ними своим жизненным пространством? Разве что, придется влиться в дружину какого-нибудь могущественного вождя, утратив тем самым независимость. Это в лучшем случае. Рядовых, вроде Гундосого, подобная перспектива не напрягала, но тех, кто мнил себя не простыми воробьями, а птицей покрупнее, такой поворот дел не устраивал.
Эвдор помалкивал, но обе команды, отчаявшись добиться от него ответа, не прекращали пересуды о том, как следует договариваться с иллирийцами. Многие с одобрением восприняли решение вождя самый дорогой комплект доспехов, взятый у мародера, не продавать.
"Верно, так и надо. В дар преподнести — самое оно".
Пираты успели обсосать с десяток путей, по которым могут пойти переговоры, но слова, которые произнес Эвдор заставили их разинуть рты от удивления:
— Мы служим великому царю Митридату Эвпатору и разыскиваем его наварха Митрофана!
— Чего-о? — протянул Идай, уставившись на Эвдора, словно увидел привидение.
Иллирийцы переглянулись и погрузились в обсуждение заявления пришельца. Все три корабля легли в дрейф, продолжая замедляющееся движение друг навстречу другу. Весла неподвижны, упираются в воду.
"Меланиппа" подошла довольно близко, и Аристид слышал весь разговор.
— Ах ты, лис, — пробормотал Пьяница.
— Нет, он не лис, он кот, — возразил Койон, который сидел на ближайшей к педалиону кормчего скамье.
Аристид кивнул и добавил негромко:
— Верно, кот. Мышелов Девятисмертный. Ничто его не берет. Судьба пнет, а он кувыркнется, приземлится на все четыре лапы и был таков. Ходит сам по себе, насмешка над Псами.
— Тока каты дикобу де служат, — шепнул Гундосый, сидевший рядом с Койоном.
— А ты думаешь, он служит Митридату? — услышал Аристид.
— Так ты же саб все вгебя гобогишь... — удивился Гундосый.
Аристид покачал головой.
Иллирийцы, тем временем, закончили совещаться.
— Докажи, что от Митридата!
— Позвольте подняться к вам на борт, докажу!
— Держи конец!
Пираты поймали брошенный канат, закрепили у борта и, втянув весла внутрь гемиолии, подтянулись к иллирийцам. Эвдор, легко, как кошка, прыгнул на палубу либурны. Варвары обступили его.
— Зарежут, — Менесфей наполовину вытянул из ножен меч.
— Не спеши, брат, — остановил его Идай, — зарежут — тем хуже для них, а нам только на руку.
Залдас покосился на братьев и с хрустом повел плечами.
О чем Эвдор говорил с иллирийцами, никто не слышал, но те доказательствами явно удовлетворились, потому что вождь довольно скоро целым и невредимым вернулся на "Актеон".
— Уходим.
Обе команды шестами и баграми оттолкнули друг от друга сцепленные корабли, вытащили весла. Иллирийцы, более не обращали на пришельцев внимания.
— Весла на воду. Правый борт — табань, левый в походном темпе. Саргабаз, отбей, — скомандовал Эвдор, взглянув на келевста, — идем на восток. Наша цель совсем рядом.
— Какая цель? — спросил Идай.
— Остров Мелита. Там стоит Митрофан с понтийским флотом. Прокричите Аристиду, следовать за мной.
Митрофан пиратов не слишком жаловал, откровенно презирал, не понимал, зачем царь с ними заигрывает, однако приказы не обсуждал, тем более что иллирийские либурны изрядно прибавили ему храбрости.
Понтийцы обустроились на Мелите основательно. Почти все корабли вытащили на берег, построили деревянную крепость. Пришельцев из Эгеиды они встретили спокойно, собрано и без лишней суеты. На берег позволили сойти только Эвдору. Наварх принял его неласково.
— Ты кто такой?
Митрофан сидел за большим дубовым столом.
— Люди называют меня Мышеловом, — спокойно ответил пират, — а ты, верно, наварх Митрофан?
Понтиец смотрел на Эвдора исподлобья, отвечать не спешил.
— Меня не интересует, как тебя зовут. Ты кто такой и чего тебе здесь надо?
