ПЕРВЫЙ ВИТЯЗЬ, или ХХ с гаком лет спустя - [4]

– Да ладно тебе, успокойся, – ласково обнял свою супругу-ладушку Перебор. – Я же, считай, почти на курорт еду. Там, говорят, руничи давно все трактиры и харчевни оккупировали.

– Тем более не пущу!

– Знатных подарков зато тебе и детишкам накуплю, – богатырь поцеловал жену в лоб. – Трехстворчатое Свет-Мой-Зеркало тебе в опочивальню привезу, или Багровый Цветочек, а может даже и Пальму Первенства раздобуду.

– Да не нужны мне твои подарки и трюмо дурацкое подавно не нужно, – вздохнула Алинушка. – Зачем вдове в зеркало пялиться?! Наблюдать как чахну в одиночестве?

Перебор взял её за плечи и, отстранив от себя, заглянул ей в глаза.

– Ну, сама посмотри, какой из меня мертвец? – нежно улыбнулся он. – Пока у нас шестнадцать сорванцов и ладушек не будет, об этом даже не может быть речи. Я обязательно вернусь к вам. Даю честное богатырское слово!

– Ну почему опять ты? – вновь прильнула Алинушка к своему суженному. – Вон сколько у нас хлопцев на Рунии. Не хуже ведь смогут.

– Одни уже либо слишком стары, другие ещё молоды-зелены, – пояснил Перебор, хотя она всё это не хуже его знала – проходила статистику имеющихся «штыков» в разведшколе.

Если бы в тот раз не её любимый муж, Руния была бы захвачена её бывшими сородичами и, как пить дать, разграблена всеми кому не лень. Уж сильно тогда споили руничей, алкоголизировали княжество, мужское население чуть всё поголовно не деградировало от хмеля окаянного. Теперь же когда вроде всё наладилось, она и не представляла, откуда новая напасть пришла и в чём тут подвох: Лорд Фосфор погиб, интригана Крёстного Папаню отправили баклуши из чурбачков набивать, заменив на более адекватного и менее коварного. Ну не этого же, в самом деле, милого дьячка Архистраха Плутарховича подозревать (про Архиплута она даже и не подозревала). А может и впрямь ничего страшного, может её сердечко просто ревнует муженька, и так редкого «гостя» в родном доме, к его военным походам. Может ну их, эти предчувствия, пусть съездит, развеется.

– Так что, Алинушка? – вывел её из раздумья нежный голос благоверного богатыря. – Поеду я?

Она с нежностью провела по его заросшей курчавой бородой щеке.

– Чего уж там, поезжай, защита и надёжа наша, коли вызвался, – молвила Алинушка, но предупредила. – Только смотри мне там, не забалуй: с сиренами и русалками не заигрывай, а то утопят, нет, сама утоплю; к куртизанкам, этим жрицам любви, не соваться; с нимфами и грациями не зубоскалить, с музами не любезничать. Узнаю, всем плохо будет: тебе бороду, а им космы повырываю. Ты меня знаешь!

– Ну что ты, лебёдушка моя, в самом деле! – огладил бороду, Перебор Светлогорыч, усмехаясь. – О каких куртизанках может идти речь? Ты у меня одна, словно на небе луна.

– Я тебя предупредила, – строго глянула на мужа Алинушка.

– Ладно, уговорила, к бабам ни ногой, – лукаво прищурился богатырь, и легко поднял жену на руки. – Только давай-ка, голубушка, тогда, на всякий случай, ещё один злободневный вопрос уладим.

С этими словами Перебор Светлогорыч понёс свою невесомую супругу в опочивальню. Та и не вырывалась из его могучих рук, знала, бесполезно.

На сём первый акт данной главы заканчивается.

Добро пожаловать ко второму акту.

Перебор Светлогорыч с утра пораньше покормил отборным овсом Приорушку, лошадку свою богатырскую. Расчесал ей златую роскошную гриву, элегентно свисавшую чуть ли не до земли, заплёл ей у уха тонкую косицу, поправил чёлку, и, сделав комплимент – «какая ты у меня красавица, не богатырская боевая лошадь, а зоомодель, никак не меньше», – пошёл управляться дальше.

Удивлены, что у богатыря рунийского не конь-огонь, а кобыла под седлом? Согласен, не «бабское это дело, воевать», так и Перебор Светлогорыч не раз говорил, когда ещё годовалая Приорушка, глупым стригунком бегала за ним по пятам. Баловал её богатырь, исключительно по доброте душевной: то сахарком, то свеколкой угостит. А несмышленая лошадь, решила, что приглянулась богатырю именно в качестве вспомогательной боевой единицы.

В общем, не отставала бойкая кобылка от Перебора, а другим коням, даром что самцы-удальцы, не позволяла отираться рядом с богатырём (всякий конь за честь считал под седлом настоящего богатыря службу нести, вот они и пытались подмазываться). Такой нагоняй им «девка» устраивала, что у кандидатов в богатырский кони, отпадало всякое желание становиться не только боевым скакуном, но даже обычным военно-обозным тягловиком. В общем, добилась Приорушка своего – не мытьём, так катаньем, да ещё каким катаньем! Перебор, когда в первый раз сел на неё, посмеивался в бороду, мол, сейчас лошадка под ним присядет на все четыре ноги и оконфузится «бабёнка». А та, не то чтобы не присела, ещё и понесла его галопом по кольцевой – только пыль столбом. По окончании ознакомительного тест-драйва, богатырь понял, что другого коня, лучшего, чем эта сноровистая кобылка, ему не сыскать. Так и зачислили Приорушку в богатырские скакуны. И с тех пор во все походы Перебор ездил исключительно на своей любимице.

Вот вам и «кобыла»!

Ну да ладно, вернёмся в настоящее.

Перебор Светлогорыч, пока мы с вами его лошадь обсуждали, уже успел и курам проса насыпать, и борову ботвы накрошил, сторожевых волкодавов объедками побаловал, бурёнкам сена в хлев наносил.