Первый шаг - [29]

Нечто похожее на угрожающую вибрацию сотрясло зал.

— Разрешение уже есть? — робко осведомился Саша Сашевич.

— Разрешения не требуется. Даю радиограмму, вот она:

«Связи чрезвычайными обстоятельствами экспедиция снимается. Подробности на месте».

Начальник ЛН-5 Шипулин

— Чрезвычайные обстоятельства?! Что же тут чрезвычайного? — ворвался в тишину чей-то ершистый голос. — Наткнулись на самородок — и струсили. Ничего себе герои!

— Времени остается немного. О готовности постов доложить. А теперь к делу, — сказал Шипулин, вставая.

Ноги вытянулись на невообразимую длину, стали тонкими и невесомыми, как лучи. Казалось, все, что до сих пор находилось у него внутри, провалилось в ноги. И в то же время он был бодр и целеустремлен, как никогда прежде.

За дверью каюты буровиков ораторствовал Петя Тяпкин:

— …ракету бы «Скорой помощи» ему. Вот псих! А болезнь важно захватить в начальной стадии…

«Лунная научная пятая» отправлялась на Землю в унынии, будто свершила не открытие, а какой-то позорный коллективный проступок.

2

Шипулин пришел домой рано, взъерошенный, злой, достал из кармана пачку сигарет, закурил. Ольга отобрала сигареты, присела рядом на диван.

— Эх ты, вот уж и закурил, а еще лунатик!

— Скоро запью, — пообещал Михаил Михайлович.

— Ругают?

— Смеются. Если бы ругали! Был сегодня у Гришаева — тоже смеется. Завтра пойду к Главному.

— Неужто уж он не разберется?

— Ты вот что, Оля, — сказал Шипулин. — Ты найди мне, пожалуйста, мой альбом. И фломастеры. Не выбросила еще? И будь добра, кофе с лимоном, покрепче только, ладно?

Когда она принесла кофе, рисунок был уже готов. На островке между трех пальм плясал волосатый человек в модных очках и полосатых, как из сумасшедшего дома, штанах. В одной руке он держал обглоданную кость, а другою заслонял глаза от солнца, вглядываясь вдаль. Рядом стоял шалаш с трубой от самовара, из трубы шел дым, а под кустами валялись консервные банки и бутылки, на одной четко виднелось «40°», с соседнего островка на дикаря взирала влюбленная парочка, а далеко на горизонте громоздились корпуса заводов и дымили трубы.

— Боже мой, да это Гришаев! — узнала Ольга. — Ну-с, принимайте кофе, Михаил Михайлович.

Он взял кофе и тут же поставил его на стол.

— Это не хохма, Оленька, — сказал он серьезно. — К сожалению, не хохма. Это научная платформа. Мы на Земле похожи на того упрямца, который переплыл на островок посреди Волги и возомнил, что это необитаемый остров, что он его открыл и что он есть Робинзон. А раз ему хочется непременно прослыть Робинзоном, то ему наплевать на вещественные доказательства его неправоты. На пальме вырезано «Люда + Коля»? Плевать! Под ногами банки и бутылки? Не имеет значения! И это научная платформа!

— Но ты же сам говорил, все это только гипотезы. И Пояс астероидов, и Луна, и Тунгусский взрыв, и Атлантида, и… Что там еще?

— Не старайся, всего не перечислишь. Да, гипотезы но когда столько гипотез… Нельзя же во что бы то ни стало, вопреки очевидному, считать себя Робинзоном!

— Миша, откуда же, по-твоему, взялся на Луне этот сплав?

— Если бы я знал откуда, надо мной не смеялись бы. Но в том-то и беда, что я не знаю откуда, зато наверняка знаю, что мой бур наткнулся на него и, следовательно, он существует. Но как раз над этим-то и смеются.

— Может же быть, что это ядро Луны. Или какая-нибудь там мантия…

Шипулин усмехнулся:

— Нет, Оленька, не может. Сплав искусственного происхождения.

— Тогда что же это?

Он пожал плечами. Некоторое время оба молчали, стало слышно, как тикают часы в соседней комнате. Потом тиканье размылось, ушло, и комната наполнилась тем тугим, неслышным гулом, который каждому, кто побывал в космосе, известен под именем «космической тишины». Вероятно, гудело в ушах.

— Миша, а ты знал, когда добивался этой экспедиции, что найдешь там что-то такое… следы другой цивилизации?

— Я знал только, что рано или поздно это случится. Знал, Оленька, конечно, знал. Но что так скоро… не ожидал. Видишь ли, моя заслуга только в том, что я настоял перенести разведку в этот кратер, Б-046-20. По глубине он не самый удобный, и мне нелегко было убедить их. Но тут, вероятно, сработала блестящая интуиция Главного. Понимаешь, Оленька, этот кратер, как бы тебе сказать поточнее… чуть-чуть странный. Явно не метеоритного происхождения, больше похож на вулканический, хотя и тут уйма нетипичностей. Короче, меня тянуло к этому безымянному, ничем не примечательному кратеру. И ЛН-5 начала бурение именно там. Следы другой цивилизации… Что можно считать следами? Обломок обшивки ракеты? Оставленный на орбите искусственный спутник? Нерасшифрованные радиосигналы из космоса? Гигантское сооружение, возведенное когда-то в древности, такое, что и современной технике не под силу? Подозрительные намеки в древних книгах и легендах? Ах, Робинзоны мы, Робинзоны! А может быть, мы, человечество, — сами следы другой цивилизации? Помнишь, у Бора: «Эта гипотеза не может быть истинной, ибо она недостаточно безумна»? В этом, Оленька, величайший смысл космической философии. И пусть меня считают сумасшедшим, но я утверждал и буду утверждать…

Ольга дремала в кресле, убаюканная его лекцией. Шипулин потер лицо ладонями, проглотил остывший кофе и, опасливо покосившись на жену, спрятал сигареты в карман.