Первый полет - [3]

— По-твоему, это не опасно?

— Нам надо отлететь подальше. Наш выхлоп даже не опалит его шерстку, не говоря уж о возможных повреждениях. О Колесе побеспокоимся, Поль, когда оно покажется.

Вызвав диспетчерскую, Николь кратко и быстро изложила ситуацию.

— Я займусь двигателями, — сказала она Полю, когда О'Нил одобрил план, — а ты следи за бортовыми системами.

— Усек. До столкновения четыре минуты.

— Ну, держись, сорвиголова, поехали! Сжав пистолетную рукоятку управления,

Николь запустила ракетные двигатели малого пилотажа.

— Терпеть не могу понукать, — подал голос Поль, — но, может, стоит поторопить события?

— Спешить некуда. Глянь на приборы — даже при десятипроцентной тяге в корме возникают опасные механические напряжения. Чуточку переборщишь, и это корыто рассыплется.

— Идем по восходящей дуге, угол сорок градусов.

— Вижу. Активируй ОМС, включаю зажигание… Давай!

Внезапно корабль потряс мощный взрыв, и задней переборки рубки не стало. Николь инстинктивно спрятала лицо в ладонях.

— Разгерметизация! — крикнул Поль. Вокруг них мгновенно пургой закружились всяческие обломки вперемешку со снежными иглами, вымороженными из влажного воздуха убийственным холодом пространства. Ударившись локтями о приборную доску, Николь охнула — не столько от боли, сколько от неожиданности, но тут же с рычанием презрела собственную слабость, схватилась за ремни и шланги, рывком отсоединив их и позволив ветру подхватить себя. Нужно добраться до шлема и надеть его, пока чудовищный ураган не вынес из рубки всю атмосферу; в противном случае можно считать себя покойницей. Поль следил за ней остановившимся взглядом, полагая, что Николь не успеет; собственное бессилие прямо-таки убивало его. Он что-то говорил — должно быть, проклинал ее глупость. Николь и сама порядком себя ругала, но не слышала Поля, потому что отключила свой интерком вместе со шлангом воздухопровода. Шлем заклинило в частично выбитом иллюминаторе кормового отсека. Глаза обожгло морозом, выступившие слезы начали превращаться в лед; поняв, что спустя пару секунд она может ослепнуть, Николь рванулась вперед. Ухватившись за край горловины, она спиной уперлась в переборку и мгновенно надела шлем, загерметизировав стык. Хотя шлем выдержал массу ударов, на стекле не было ни царапинки; прочностью лексан похож на прозрачную сталь, и повредить его почти невозможно.

Но это еще не означало, что опасность позади. Драгоценный воздух остался лишь в легких Николь, а в скафандре уже образовался вакуум; предстоит еще пристыковать шланг воздухопровода. Она ухватилась за скобу на потолке. Надо только выждать, когда ураган прекратится и можно будет вернуться в кресло. И тут произошло невозможное: переборка уступила напору урагана. Николь заскользила в образовавшийся провал. Вскрикнув, она изо всех сил сжала пальцы. Ее развернуло, и Николь с ужасом уставилась на грузовой отсек. Обычно в полете его люк распахнут; теперь же одну створку сорвало с петель напрочь, а вторая, согнувшись пополам, облепила вертикальный стабилизатор. С усилием повернувшись к кабине, Николь сквозь затуманившееся стекло шлема увидела, что Поль тянет к ней руки. Она ухитрилась вцепиться в скобу обеими руками, но не продвинулась вперед ни на дюйм. Ветер не стихал, а она уже выбилась из сил; в легких полыхало адское пламя, рот разинулся в тщетной попытке вдохнуть несуществующий воздух. Игра проиграна, тут и гадать нечего, так зачем же противиться неизбежному? «Нет! — безмолвно выкрикнула Николь. — Нет, черрррт по-берррри, нет!!!» — И швырнула себя вперед, к протянутой руке Поля. В тот же миг ураган наконец-то стих и Николь пулей пролетела мимо, скользнув по пульту и врезавшись головой в колпак фонаря.

— Какого черта?! — яростно вопрошал Пол, подключая систему жизнеобеспечения Николь и усаживая ее в кресло. — Мы везем груз, а не пассажиров, и в грузовом отсеке должен быть полнейший вакуум! А там держалось по меньшей мере нормальное давление! На такой обалденный вынос атмосферы в кабине воздуха не набралось бы!

— Нашел, у кого спрашивать, приятель, — пропыхтела Николь, как только отдышалась. Она взмокла, как мышь, в висках стучало, будто отбойным молотком, но ей казалось, что никогда она не чувствовала себя лучше. — Для меня это такая же загадка. Как наши дела?

— Дерьмово. У тебя была отрицательная тяга на малом пилотаже. Мы по-прежнему кувыркаемся и по-прежнему идем на сближение с «Вышкой». До столкновения сто семьдесят секунд. — Поль переключил контрольный дисплей. — В корпусе солидная трещина с тридцать восьмой по пятьдесят первую секцию. Нулевое атмосферное давление в грузовом отсеке, ноль Паскалей на мостике. Бортовая ОМС пока в порядке. — Он повернулся к Николь. — Твой план провалился, командир. Пока мы выйдем на нужный курс, даже если это еще возможно, мы будем слишком близко к станции.

Николь отчаянно искала выход.

— Ладно, давай попытаемся промахнуться мимо этой мишени. Я постараюсь прекратить эти чертовы пируэты, а ты на всякий случай считай, что мне это не удалось. Хочу дать зазор, чтобы нас пронесло стороной.

— А ты уверена, что игра стоит свеч? — усомнился Поль, но сразу осекся под взглядом Николь.