Первый маршрут Иры Сулимовой - [8]

— На скалу слазить.

— Нет! Это не через забор в свой двор перелезть.

У девушки и уши покраснели.

«Пробегаешь с девчонками на улице до полночи, а мама ворота на задвижку запрет. Но трудно ли перелезть через забор? Хотя он очень высокий. Перелезешь, проберешься потихонечку в чуланчик и спишь…» Так когда-то она рассказывала нам о своих проказах. Сейчас Николай Иванович напомнил ей об этом и смутил ее страшно. Но Ира продолжала настаивать:

— Я попробую. Разрешите, пожалуйста.

Не дождавшись разрешения, Ира подбежала к скале. Протянув вверх руки, нащупала выпуклый уступ, подтянулась, выбрала ногой место для упора и, всем телом прижавшись к скале, стала подниматься почти по отвесному корявому камню. Вот она еще подтянулась, ступила на новый упор, выше, выше.

Мы с тревогой следили за нею, сгрудившись у подножия скалы. Больше всех переживал за Иру Илюша Смирнов. Остановить ее было уже поздно.

Наконец девушка достигла места, где от монолитного камня надо было отбить образец. Молоток висел у нее на шее, привязанный ремешком. Она с особой осторожностью, но уверенно взяла в правую руку молоток и резким точным движением ударила по камню. Вдруг зашуршало, под ногою — выступ, на котором она стояла, развалился. Ира выпустила из руки молоток, ей удалось ухватиться за верхний выступ. Она нащупала ногой другой упор и снова взяла в руку молоток. Удар — и на землю упало несколько осколков.

На спуск потребовалось в два раза больше времени, чем на подъем. За полметра от подножия скалы Ира скатилась на руки товарищей.

— А вы не верили.

Получилось это у нее совсем по-детски.

Николай Иванович хотел объявить ей строгий выговор, но просто обнял ее и расцеловал.

На обратном пути нас обогнал вездеход. Машина шла прямо по целине по направлению к нашему лагерю.

— Гости, должно быть, приехали, — сказал Николай Иванович. — Пошли, товарищи, быстрее.

Действительно, вездеход остановился у наших палаток. Когда мы подошли, из машины началась выгрузка. Пожилой человек, среднего роста, бойкий, как наша Ира, вытаскивал из кузова чемоданы, мешки, какие-то ящики. Стал знакомиться с нами:

— Принимайте! Ваш новый водитель Иван… Иван… Иван Майстренко.

Пожал руку Ире, подмигнул и говорит:

— Пляши, курносая!

— С чего плясать?

— Письма тебе привез… Вот они.

Ира протянула руку.

— Не дам, пока не спляшешь.

— Музыки нет, — шуткой на шутку ответила Ира.

— Кто сказал, что музыки нету? Есть музыка. — Иван открыл ящик и вынул из него баян. Письма положил на голову под кепку, сел на ящик, надел на плечо ремень и заиграл «барыню». Ира, приплясывая, подбежала сзади к музыканту, сняла у него с головы кепку, схватила письма и убежала в палатку.

«…Я очень беспокоюсь о твоем здоровье, дочка милая, — писала мама. — Наверно, ты очень похудела из-за твоего плохого аппетита. Надо как можно меньше быть на солнце, чтобы головка не болела. Не купайся на глубоких местах, не простывай. Не обижают ли тебя, дочка?..»

«Эх, мама, мама! Все еще ты меня считаешь маленькой».

Попутная машина, на которой приехал наш новый шофер, ушла на тракт.

Иван приводил в порядок свое будущее хозяйство: прослушивал двигатель у нашей машины, мыл, чистил, ползал под машиной и без умолку рассказывал разные истории.

— Это что! В детстве я телят пас, а это самая беспокойная скотинка. Разбегаются во все стороны, и гоняйся за ними, как дурной. И порыбачить некогда. Я придумал рацпредложение. Знаешь, какое? Связал я телят попарно хвостами. Один туда тянет, другой в обратную сторону и никуда не разбегаются… Это что! Бабушка у нас была сердитая. Я как-то стащил у нее пятак на пряники. Она догадалась и давай за мной гоняться. Она за мной — а я во двор, она во двор — я в огород, она в огород — я в сад. Она в сад — а я на тополе сижу, на вершинке. Бабушка сняла с огорода жердь и давай меня шуровать. Что делать? Я снял поясок да как закричу: «Бабушка, если будешь меня наказывать — повешусь!» Она все-таки жалостливая была. «Слезай, — говорит, — милый внук, с дерева. Не буду тебя бить, окаянного». Я говорю: «Побожись!» «Изволь. Мать, — говорит, — пресвятая богородица, Микола угодник. Пусть руки у меня отсохнут, если я хоть единым пальцем трону внука Ваньку». Раз побожилась — слез с дерева.

— Ну и что? Простила бабушка?

— Выпорола!

— Так вам и надо, — засмеялась Ира.

Иван страшно вытаращил глаза, крикнул:

— Съем! — И мазанул грязным пальцем девушку по лбу, а Ира давай его дубасить кулачками по спине.

Так новый шофер с первого же дня вошел в наш коллектив, как давнишний товарищ. Мы сразу полюбили этого веселого человека.

Вечером по, обычаю собрались у костра. Иван явился с баяном.

— Дядя Ваня! Сыграйте что-нибудь из оперы, — попросила Ира.

— Можно. Но оперы я играю только по нотам. У меня их полчемодана. Сейчас приволоку.

И, действительно, «приволок» ноты. Разложил тетрадь перед собою и заиграл что-то похожее на «Коробейников».

— Это из какой же оперы? — удивилась Ира. Взглянула на ноты, прочитала: «Вальс „На сопках Маньчжурии“».

Баянист, с самым серьезным видом уставившись в ноты, продолжал импровизировать.

— Глядит на «Сопки», а играет что-то другое и совсем не оперное, — не унималась Ира. — Какой смешной!