Первый и единственный - [12]

Когда он бывал дома, казалось, что все по-прежнему, но между ними уже начало возникать раздражение и недоверие. Ники знала, что в своей повседневной работе Джейсон постоянно окружен красивыми женщинами: женщинами-покупательницами, женщинами — представителями поставщиков, женщинами — менеджерами торговых залов, женщинами-моделями. Она ревновала и боялась, что не сможет удержать Джейсона. Иногда она чувствовала запах духов от его одежды и один раз даже поссорилась с ним из-за этого. А он бесцеремонно заявил, что у него была встреча с представителями «Эсте Лаудер».

Когда умерла тетя и оставила Ники дом на побережье, она все больше времени стала проводить там в одиночестве. Джейсон приезжал с ней один или два раза, но чаще все-таки она ездила туда одна.

Когда однажды ночью он вернулся домой со следами помады на воротнике, что-то в Ники сломалось. Не говоря ни слова, она поднялась, вышла из дома и на бешеной скорости умчалась на побережье.

Он последовал за ней, но она этого не заметила, пока не услышала стук в дверь. Он стоял на пороге, мертвенно-бледный.

— Ты понимаешь, что вела машину как ненормальная? Ты могла погибнуть…

— А тебе есть до этого дело?

— Есть ли мне дело? — Он удивленно посмотрел на нее. — Что случилось, Ники?

Она вспыхнула от негодования.

— Эта чертова помада на твоем воротнике — ничего не случилось?

Он потянул за ворот, расстегнув пуговицу, и посмотрел на пятно.

— Это что ли?

— Оно самое, сэр, это называется «основание для развода».

— Ники, ты не понимаешь. Я сегодня заключил договор с Генри Ламонтом. Это наш новый поставщик одежды. Просто их представитель… слегка поднабралась по случаю.

— Джейсон, перестань мне лгать.

— Я не лгу.

— То ты приходишь домой с запахом чужих духов…

— Я постоянно окружен женщинами, которые пользуются духами! А этот чертов поцелуй ничего не значил. Послушай, Салли Гидеон, та самая дама от Генри Ламонта, еще в городе. Если хочешь, позвони ей в гостиницу.

— Хорошо, хорошо, — отступила Ники, — возможно, именно этот поцелуй и был невинен. Но сколько было других?

— Никаких, кроме наших, дорогая. — Он обнял ее, и Ники, как обычно, сдалась.

— Неужели я действительно заставил тебя ревновать? — говорил он, целуя ее. — Ты же знаешь, моя жизнь для тебя — открытая книга, ты можешь открыть любую станицу, когда пожелаешь.

— Я не могу быть рядом с тобой каждую минуту, — раздраженно отозвалась она.

— Я понимаю. Но почему ты не можешь довериться мне?

Ники закусила губу. Она не могла заставить себя произнести вслух: «Потому что я никак не могу понять, за что ты выбрал себе такую, как я».

— Я просто хочу, чтобы ты был чаще рядом, — сказала она вместо этого.

— Вот он я, рядом, — Джейсон ослепительно улыбнулся, — и думаю, самое время доказать моей ревнивой женушке, что я все принес к ней домой.

И он доказал. Он любил ее до тех пор, пока она уже не могла шевелиться, только едва дышала. В ту ночь был зачат их ребенок.

* * *

Джейсон был вне себя от радости, когда врачи подтвердили беременность Ники. Это был самый канун Рождества, и никогда еще не было пары более счастливой, чем они. Целую неделю, как это было раньше, Ники и Джейсон были вместе почти каждую минуту, планируя детскую, покупая приданое для малыша.

Джейсон с еще большим усердием взялся за расширение бизнеса. Он хотел, чтобы задуманное было сделано до того, как родится ребенок. Но с новыми магазинами все шло не так, как он планировал, и его личное присутствие требовалось все чаще и чаще. Он почти постоянно бывал в разъездах и несколько раз даже оставлял машину в аэропорту и приезжал домой поздно ночью на такси, мертвецки пьяный. Ники тревожилась, но надеялась, что, как только все утрясется с открытием магазинов, Джейсон возьмет себя в руки.

Как-то раз поздно ночью она проснулась, почувствовав на губах его поцелуй с крепким запахом виски.

— Джейсон, нет, — она оттолкнула его, — ты пьян…

— Но я хочу тебя, Ники. — Он снова попытался поцеловать ее. Между ними произошла короткая схватка, и такой напор испугал ее.

— Нет, Джейсон, только не так, — умоляла она.

— Хорошо. — И он откатился на дальний край кровати.

На следующее утро она раздраженно сказала ему:

— Я хочу, чтобы до рождения ребенка мы спали врозь. Ты был пьян вчера и мог причинить вред мне или ребенку.

Он настолько искренне выглядел виноватым, что она почти пожалела о своих словах.

— Я сделал тебе больно? — вымученно спросил он.

— Нет. Но мог.

Впервые за все время, сколько она знала Джейсона, она заметила на его глазах слезы.

— Запомни, пожалуйста, раз и навсегда, Ники. Я никогда не сделаю ничего плохого тебе или нашему ребенку.

И он вышел, хлопнув дверью.

С этого момента они перестали спать вместе. Джейсон не прикасался к ней, она же была слишком горда, чтобы первой подойти к нему. Он по-прежнему много пил и все так же часто уезжал.

Напряженная обстановка в доме скоро убедила ее в том, что ради ребенка она должна уехать. Кроме того, первая половина беременности проходила с некоторыми осложнениями, и врач советовал ей избегать эмоциональных перегрузок. Боясь реакции Джейсона, она не сказала ему, что переедет в свой дом, который все это время сдавался, к тому же Джейсона в тот момент не было в Хьюстоне.