Первый День Службы - [4]
Такова нынешняя дерьмократия — право основной массы населения вымирать с голоду. Так что стоит ли нашему поколению считать себя счастливыми детьми счастливой страны — подумайте сами! А что до меня, то я бы лично, будь на то моя воля, предпочел бы остаться в этой сказке до конца своей жизни, чтобы не видеть нашего нынешнего позора, нищеты и тупорылой веры в светлое будущее путем разрушения собственной страны и поклонения западу.
Поясню, что вовсе не являюсь ни коммунистом, ни «карбонарием». Наоборот, прожив 30 лет при рукавом водящей и управляющей, всегда проклинал партноменклатуру, как проклинает любой нормальный человек севших на шею и живущих за его счет. Но теперь, в сравнении с нынешней прожорливой «саранчой», прежние представляются мне просто ангелами!
Нынешних я знаю не понаслышке. Во время первого путча меня окунуло в политику с головой. Что же я увидел изнутри? Некчемных людей, ищущих куда приткнуть себя, обиженных и возненавидевших все и вся, самовлюбленных идиотов, желающих повелевать, но не имеющих никаких к тому талантов, теневиков, накопивших достаточно денег и возжелавших теперь власти для того, чтобы свободно ими распорядиться, проходимцев, авантюристов и комбинаторов всех мастей, лепящихся, не вникая в суть, к любой афере, с тем, чтобы урвать что-то с этого на ходу… — вот общий портрет революционера времен перестройки. Само движение представляло собой разношерстный, не притершийся друг к другу сброд, еще не снюхавшийся, но только обнюхивающий друг друга, тусовку, толкучку… Власть они брать не собирались и не готовились, не имея к этому ни разработанной стратегии, ни тактики, ни даже самой идеи и уж конечно ни сил, ни средств! С них бы еще вполне хватило этой новой многопартийной толкучки-тусовки в качестве тренажера. Находясь лет пять в оппозиции и играя в свои демократические игры, толпа эта еще могла бы привести себя в порядок: уяснить, чего она хочет, вычистить проходимцев, сплотиться, организоваться… Но бремя власти свалилось неожиданно, придавив своей тяжестью одних, и развязав руки другим. Выиграли, как всегда в суматохе, ловкачи-проходимцы. Движение-тусовка-толкучка перестало существовать, получилась давка, драка всех против всех, грабеж с разбоем, растаскивание толкучки по лоскуткам — кто что урвет. И милиции при этой базарной драке не оказалось. В результате мы имеем развал державы и власть криминала. Из всей этой разношерстной тусовочной публики — проходимцев в качестве правителей наверху, воров в качестве предпринимателей и бизнесменов посередине, и всех тех, кому демократия нужна была как средство самореализации, кто действительно мог бы что-то создать внизу, в самом говне, к чему всегда и приводит революционная торопливость.
Хотя… Молодость всегда кажется лучше всей остальной жизни, и я тут не оригинален! Что ж, пусть кто-нибудь из уцелевших нынешних юнцов лет через двадцать опишет свои похождения: как он за кусок хлеба по заказу убивал какого-то там коммерсанта, торговал сникерсами, сам скрывался от должников, от наемных убийц своих же вчерашних хозяев, лизал задницу сильным мира сего в надежде когда-нибудь стать таким же сильным самому. Но лавочку свободной жизни прикрыли, потому что она не могла продолжаться вечно. Вслед за кремлевскими ворами пришло правительство, думающее о возрождении страны. Всех заставили вкалывать по-настоящему, и пришлось ему восстанавливать разрушенное его вчерашними хозяевами за скупую пайку хлеба, в то время, как хозяева эти давно были частью убиты, частью посажены, а отдельные удачливые все-таки слиняли за границу с зелененькими и теперь жили там припеваючи. Так у него и жизнь прошла! Хорошо бы мне обмануться. Ну да
