Первый День Службы - [12]

— Ши-р-рока стр-рана моя р-родная, — грянул патриотически Витька, — много в ней лесов полей и р-р-рек!!!

— Много в ней убогих и калек, — предложил Чава свой вариант.

На станции Прохоровка поезд все же остановился, пропускали пассажирский. На платформах состава появились какие-то ребята. Лазали, чего-то высматривали. Витька с Чавой предусмотрительно слезли с товарняка и сели на него вновь, лишь когда поезд тронулся. После вечерней свежести в кабине совсем разморило. Уже стемнело, мимо пролетали редкие и отдаленные огни. Пели песни: Тебе мерещится, что водка плещется, закуска бегает вокруг стола. Про тетю Надю, к которой на параде подошел молодой комиссар, и ей от этого стало жарко в теплых байковых рейтузах, про заменителя мужчин после третьей мировой войны, про горемык-муравьишек, и подобное в этом роде.

Отогревшись, Чава принялся за изучение вверенной техники, это была его вторая страсть после выпивки. Оказалось, УАЗик на полном боевом: заводится двигатель, в салоне включается свет, работает сигнал, светят фары, чем Сашок тут же и воспользовался, сигналя и мигая. Потом в руки ему попалось то ли какое-то сопротивление, лампочка, а может быть триод, или что-то вроде. У Чавы засверкали глаза:

— Ведь это же на приемник как раз пойдет! — и он бросился обдирать транспортируемые машины.

За какие-нибудь полчаса этот старатель, обойдя все платформы, набил ими сумку и карманы, да еще горсть деталей не влезла. Чава сунул ее Витьке:

— Положи себе в карман, у меня уже места нет!

— Да на кой хрен они мне сдались?

— Ну положи, что тебе стоит!

Витька не мог понять такой жадности:

— У тебя их вон и так полная сумка!

— Что ты понимаешь в бизнесе?! Это же дефицит! За каждую вот такую штучку бутылку вина можно содрать!

Это был совсем другой коленкор, Шпала без разговору сунул сопротивления в свой карман, и даже стал поглядывать на Чавину сумку. «Все равно напополам поделим», — в конце концов решил он и успокоился. Под ногами у Витьки что-то мешалось. Он нашарил и вытащил на свет под лампу предмет, похожий на противотуманную фару.

— Чава, тебе эта радиодеталь нужна?

— Нет.

И, открыв дверцу, Шпала запустил противотуманкой в набегающий столб. Эта шутка обоим понравилась, они принялись расшвыривать все лишние, по их мнению, предметы, освобождая оперативный простор. Напоследок, перед самым Курском, приближение которого Чава определил по каким-то ему одному знакомым приметам, связали проволокой и скинули на насыпь несколько утеплительных капотов, на тот случай, если ехать обратно придется все-таки на товарняке, чтобы было тогда во что закутаться.

Приехали в Курск. Слезли с поезда. Чава спрятал сумку в кусты под столбом. Решили пойти на вокзал, глянуть на всякий случай расписание поездов на Икск. Чава вошел внутрь вокзала, Витька остался ждать его на улице. Он старался держаться в тени, но появившийся милиционер обратил на Шпалу внимание. Витька обернулся и пошел прочь, соображая на ходу — стоит ли бежать или это случайно брошенный, ничего не значащий взгляд, и как потом добираться домой, потеряв Саню с его братьями-железнодорожниками.

— Ваши документы! — на плечо ему легла рука.

— У меня с собой нет.

— Пройдемте!

Документики любят ментики. Сбоку от милиционера стоял еще один в штатском. Шпалу привели в линейку, расположенную в самом здании вокзала. Чава уже сидел там, и райски улыбнулся вошедшему Гроздеву. Витька предпочел сделать вид, что не заметил улыбки обрадованного друга, и даже сел намеренно подальше от субъекта, выказывающего ему столь явное расположение. Неужели этому идиоту непонятно, что они не у дядьки в гостях, и выгоднее им, в данном случае, друг друга не узнавать, так легче каждому из них будет в одиночку отбрехиваться. Но Чава этих дипломатических тонкостей не чтил, и тут же пересел поближе к вновь обретенному другу. Он так истосковался по нему, сидя тут уже более минуты в одиночестве, под стражей, так хотел поделиться с ним накопившимися через край ощущениями, что затораторил еще на подходе:

— Витек! Я только внутрь зашел, а меня легавые тут же и повязали…

— Отвали от меня, козел! — рявкнул ему в самое ухо Шпала, и, обратившись к дежурному, развил данный тезис следующим образом:

— На пушку берешь, начальник, дело пришить хочешь, наседку подсаживаешь! В рот мента…

Тем временем он не терял этого самого времени попусту и уже полностью оценил создавшуюся ситуацию. Разглагольствуя, Шпала вскочил, замысловато размахивая руками и выжидал лишь удобного момента, чтобы спулить из кармана дарованные ему Чавой сопротивления. Однако этого Витьке сделать не удалось, мент, стоящий рядом, ловко крутанул Шпале руку и положил содержавшуюся в ней улику на стол дежурному.

— Что это? — указал ручкой на положенные перед ним сопротивления капитан.

— А… это… так… если можно выразиться…

— Можно-можно, — прервал капитан, — рожай скорей!

— Это… в некотором роде, видите ли, сопротивления, мне кажется…

— И откуда они, в некотором роде, у тебя в кармане оказались?

— Видите ли, те ли, те ли…

— У тебя что там заело?

— Да нет, просто я вспоминаю, где я их взял. Кажется вспомнил! Цыган мне их на базаре за бутылку продал.