Первый ангел - [68]

— Да ты понимаешь, что собираешься «действовать» на основании только своих ощущений? Всё только в твоей голове. Это же типичная картина душевнобольного! Скажи еще, что голоса тебе советуют.

Мефистон против воли улыбнулся до ушей. Не зря про женскую интуицию говорят. Впрочем, улыбка быстро исчезла, как неуместная. Он был упорен и целеустремлен, но без фанатизма. Хороший аргумент мог заставить его остановиться и переосмыслить поступки. Аргумент Анастасии был очень хорош.

— Я прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны. Если хочешь, допускаю, что я сошел с ума. Это ведь не типичная картина душевнобольного? — Анастасия кивнула — Пойми, природа Врага такова, что подобные сомнения, его оружие. Пусть я буду проклят, если ошибаюсь. Но другой веры и правды, кроме собственной, у меня нет.

— Хорошо, предположим. Что конкретно ты собираешься сделать? Может, я поддержу и без Богов Хаоса?

Беседа достигла кульминации. Мефистон собрался и ответил, тщательно выбирая слова.

— Я собираюсь уничтожить Кураторов и их одержимого советника. Перехватить управление Кругом. Направить силу и энергию всех найденных и будущих могов на создание нового мира. Где психические силы также служат обществу, как атомная энергия и компьютеры. Где наш «дар», это дар без кавычек. Благословение и бремя. Кому многое дано, с того многое и спросится. Где Нави не боятся, а изучают. Где с Хаосом идет борьба.

— Мягко стелешь, да жестко спать. Зачем для этого прекрасного нового мира кого-то уничтожать? Особенно тех, кто ни тебе, ни мне ничего плохого не сделал. Только заботился. Пусть неуклюже, пусть формально. Но из лучших побуждений.

— Потому что они знают меня. И пока стоит Печать, не позволят ничего изменить. А реальная власть за их спиной — Захария, одержимая сущность, просто убьет меня. Возможно, даже без Печати.

— Ну пожалуйста, прекрати эту потустороннюю чушь. Я больше не могу.- Она всплеснула руками в отчаянии. — Ты же сам сказал, что Печать не работает, если в неё не веришь?

— Да, это правда, но не вся, как выяснилось. Манипуляции обычных людей бессильны. Они опираются на мои чувства. Но Хозяева Печати сжигают нас напрямую, не всё можно так легко «разверить».

— Опять! — Анастасия закатила глаза. — Слушай, раз ты так хорошо познакомился с Куратором и этим «Захарией», значит, у вас была встреча, так?

— Так. — «И не без твоего участия, вынужден думать», оставил при себе Мефистон.

— Раз тебе угрожали, то подозреваю, вы обсуждали твои планы «послевоенного устройства мира»?

— Ты как всегда проницательна. — «Или просто тебе сообщили, что считали нужным».

— Ну тогда мне не нужно заново тебя убеждать. Историю о «поехавших» могах рассказывают в Круге тем, кто хочет яркой жизни супер-героя. Поверь, ты будешь не первым.

— Кто-то должен быть первым, достигшим успеха. В жизни всегда происходит то, чего никогда не было.

— И ради этого, плюс «черти в твоей голове», ты готов убивать? Моих знакомых и наставников?

— А ради чего вообще стоит убивать? Какие хорошие причины?

— Для защиты жизни… любимой… — Тут Анастасия поняла, что отчасти сама себя поймала.

— Вот я и защищаю жизнь, а не то рабское существование, что создает Круг. И тебя защищаю. Когда у руля агенты Хаоса, нельзя и глаз сомкнуть спокойно. Понимаешь?

— Стройненько получается, если только верить в твоих Богов и чудовищ. Мелочь такая.

— Хорошо. Я не могу тебя убедить и понимаю шаткость своей позиции. Прошу тебя, поверь мне и просто молча поддержи. Скоро ты сама всё увидишь.

— Мне надо подумать. Я тебе сочувствую, но ничего обещать не могу. Дай мне побыть одной.

Она оттолкнулась от него ногой и поплыла в сторону берега, больше не оборачиваясь. В её голове бушевал ураган эмоций. Как один разговор может так всё изменить? Меф всегда был странным. Загадочным. Но это кровавое железо оказалось неспроста. Сейчас она его не понимала, а к тому, что не понимала, невольно чувствовала страх. Ему нужна помощь, но как её оказать? Она придумает. А там посмотрим, переживут ли их отношения эту страшную откровенность.

Мефистон остался качаться на волнах. Как бы ему не хотелось рвануть за Настей, этот момент прошел. Даже он понимал, что не всё решается напором. Время тоже оружие. Отношения с Анастасией были для него самым сложным испытанием. Хотя разговор прошел по одному из плановых сценариев, ему было не по себе. Все планы годились для победы, для превосходства над врагом. Но Настя была ему дорога. Использовать её в Долгой Войне было неприятно. Тяжело. Больно видеть её мучения, когда всё, что хочешь дарить, это радость и улыбки. Каждому бремя по его силе. И он не был уверен, что она готова или должна нести его ношу. По крайней мере, сейчас.

Он вовсе не был черствым фанатиком. Он ценил женственное в женщине и был бы трижды рад не вплетать её в свою игру. Женщине не всё нужно знать. Не во всем надо участвовать. Возможно, и не всё дано понять. Пусть была бы с ней отдушина, хотя бы с ней островок покоя, где можно просто улыбаться и наслаждаться друг другом. Разве это так много?

— Очень много. — Неизбежно пришел Синий. — Каждый, кто пишет Историю, мог бы только мечтать об этом. Если уж начал, не повернуть. Путь на «островок покоя» тебе давно и навсегда заказан.