Первые шаги - [8]

— Джон, вставай давай, развалился тут на всю лавочку — потряс его за плечо Хитрый, — Пойдем найдем здание полиции, заявление напишем, или как там у них это делается.

Джон выключил плеер, они встали с лавочки и направились к выходу из парка. Алёна уже успокоилась, Хитрый кое-как вытер потеки косметики на ее щеках, зеркало, и все остальные женские принадлежности, остались в ее сумке, которую забрали грабители.

— Слышь, Хитрый, я вот думаю, а толку от ментов то? Ну, напишем мы им заявление — и что? Думаешь, они кинуться искать их? Запихнут это заявление в папку и положат на верхнюю полку, куда все подобные заявы складывают, да и все. Повезет, если паспорта где-нибудь случайно всплывут, но вот я бы на месте тех гопников просто выкинул бы документы и оставил бы себе только все ценное.

— Да, тоже верно… Ну а ты что предлагаешь? Просто сидеть в парке и ничего не делать что ли?

— Ну зачем обязательно сидеть в парке… Можно пройтись по городу, прогуляться, вдруг чего интересного увидим.

— Пройтись по городу… А есть когда захочется ты голод тоже будешь прогулками утолять?

— Придумаем что-нибудь. Сейчас же пока не хочется. В крайнем случае позвоним домой, ты же сам говорил.

— Ладно, уговорил — улыбнулся Хитрый, когда они уже вышли из парка — пойдем туда — он махнул рукой налево, в сторону площади. Переходя дорогу, они остановились, пропуская быстро несущуюся машину Леонида, на пассажирском сиденье которой расположился Саша, разглядывающий карты подземного города.

Местоположение: г. Шадринск.

Дата: 25–26 июня 2037.

Объекты: Хитрый, Джон, Алёна, Юля.

Спустя пару часов музыканты сидели на заборе напротив площади и жевали пирожки, а Алёна потягивала из тонкой полосатой трубочки апельсиновый сок. Одна бабушка, спешащая занять свое место возле площади для торговли пирожками, попросила молодых людей помочь ей с сумками, за что и вручила каждому по пирожку, а сок Хитрый купил на ту мелочь, что оставалась в кармане его потертых джинсов.

— Блин, только аппетит себе нагнали этими пирожками, после них еще больше есть хочется — вяло произнес Джон. — да и жарковато что-то стало.

— Сними свой балахон и не будет тебе жарко, — ухмыльнулся, дожевывая пирожок, Хитрый, — ты вообще его снимаешь когда-нибудь? Или спишь тоже в нем.

— Ага, а еще в ванну в нем хожу — отшутился Джон. Он действительно постоянно ходил в нем, не важно какая была погода, исключая холода, тогда он, конечно же, одевал сверху куртку. Ему просто очень нравилась эта одежда, и когда он одевался во что-либо другое, то начинал чувствовать себя глупо.

Солнце уже неплохо припекало, а к обеду скорей всего еще хуже будет, если конечно дождик не внесет свою прохладную нотку в эту жару. На площади заметно прибавилось людей, если утром там сидели только бабушки, торгующие семечками, орешками и пирожками, то сейчас там сновало много людей, кто по работе, кто просто прогуливался. "Как муравьи" — подумал Джон. Издалека раздавался вой полицейских сирен, постепенно приближаясь к площади. Вскоре из-за поворота выехала та самая полицейская машина, что издавала специальный сигнал, за ней ехало несколько черных тонированных джипов, а замыкал колонну военный грузовик, борта которого были обтянуты зеленым брезентом. Когда они подъехали к зданию администрации города, расположенному сразу перед площадью, из грузовика быстро выскочили несколько людей в военной форме и выстроились от дверей администрации к дверям одного из джипов, образовав живой коридор. Из машины, как успел заметить Джон, вышел седой, лысеющий мужчина в военной форме, и направился в здание, размахивая черным кейсом. За ним из остальных машин вышло еще несколько человек, кто в форме, а кто просто в пиджаках, и быстрым шагом двинулись за своим, судя по всему, начальником. Как только все зашли в здание, все машины тронулись с места, и отъехали на стоянку, расположенную по левую сторону от здания, солдаты, составлявшие живой коридор, тоже отправились в здание, лишь двое осталось стоять на входе, держа в руках автоматы Калашникова.

— Шишка военная, видать, приехала — лениво произнес Хитрый: похоже, жара начала действовать и на него, — видал джипы какие. Интересно, оборонка, судя по новостям, постоянно жалуется на нехватку денег, а ездят на таких машинах.

— Главное чтоб не было войны, на все остальное плевать — пусть хоть на космических кораблях тут приземляются, тихо произнес Джон.

— Это точно — поддакнула Алёна, которая большую часть времени молчала, стараясь не лезть в разговоры Джона и ее парня — Хитрый этого не любил, и было понятно почему. Алёна, по каким-то непонятным причинам, при Джоне одни глупости говорила. Хитрый даже ревновал ее порой к Джону, подозревая, что он ей не безразличен, потому та и несет всякую чушь, и поэтому попросил ее никогда не лезть в разговор двух лучших друзей, Алёна не особо возражала.

— Джонни, я вот тебя не понимаю иногда, то ты грезишь полетами на сверхзвуковых истребителях, то мечтаешь, чтобы не было войны, ты определись уже.

— Да я сам себя не понимаю, а ты еще хочешь, чтобы ты меня понимал.

Издалека вновь раздался вой сирен, и вскоре снова появились полицейские машины, на крышах которых весело мигали, то синим, то красным, предупреждающие огни. В этот раз не было никаких колонн с джипами, несколько машин милиции просто остановились на перекрестках вокруг площади и перегородили дорогу, отрезав, таким образом, здание администрации от всего остального города. Через несколько минут на освободившуюся проезжую часть подъехало несколько автобусов, из которых быстро выгрузились люди в военной форме и принялись выгонять людей с отцепленной территории. Пока солдаты не добрались еще до Джона и его друзей, он успел увидеть как на территорию площади въехало много автобусов, из которых начали выходить люди, и шли они в административное здание. Судя по их одежде — это были вполне обычные люди, не военные по крайней мере. Среди всего этого человеческого потока, Джону удалось увидеть всего несколько человек, которым можно было дать больше тридцати лет.