Первые. Наброски к портретам - [28]
Если учесть, что средняя кубанская станица тех лет насчитывала 15 тыс. человек, то нетрудно представить масштабы разыгравшейся трагедии. По отношению к станицам Полтавской, Урупской (ныне — Советская) и Медведовской была применена такая чудовищная мера, как выселение большинства их жителей в "холодные края". Так, поголовно были депортированы на Урал жители станицы Полтавской. Сельский Совет был лишен своих полномочий, введен комендантский час, станица оцеплена войсками (недаром в комиссию был введен начальник Политического управления Красной Армии Я. Б. Гамарник: далеко вперед смотрел товарищ Сталин!). Всех взрослых мужчин арестовали и держали в подвалах. По мере высылки их вывозили на вокзал и вместе с семьями отправляли по этапу. Были выселены и явно бедняцкие семьи, такие, например, как хозяйство сапожника Гусько. К дому была подогнана подвода, но грузить, кроме жены и четверых детей, было нечего. Детей накрыли чем‑то от холода (шел декабрь!) и увезли на вокзал. Население станицы (2158 семей — 9187 человек) было выселено к 19 декабря 1932 г. По неполным данным, число депортированных из сельских районов Кубани в конце 1932 — начале 1933 гг. достигало
63,5 тыс. человек. Выселение Полтавской и других кубанских станиц сопровождалось мощной идеологической кампанией. В конце 1932 г. в Ростове — на — Дону была специально подготовлена и выпущена 200–тысячным тиражом брошюра "За что жители станицы Полтавской выселяются с Кубани в северные края". С января 1933 г. начинается заселение станицы крестьянами в основном из северных районов и демобилизованными красноармейцами, преимущественно уроженцами Нечерноземья из Ленинградского и Белорусского военных округов. В этой связи станица получила свое новое название — Красноармейская.
6
Знали Кравцов, Симончик, Малкин, Шелухин, Галий о творимом произволе? Восстали, рискуя собственной жизнью против дикого произвола, в конце концов, возмутились, защищая людей?
Не знаю. Знаю только, что они как партийные руководители не могли приходить домой и со спокойной совестью ложиться спать. Им должен был жечь душу и сердце позор.
Возможно, их поведение в этой непростой ситуации характеризуют известные слова НДобролюбова: “Привыкая делать всё без рассуждений, без убеждения в истине и добре, а только по приказу, человек становится безразличным к добру и злу и без зазрения совести совершает поступки, противные нравственному чувству, оправдываясь тем, что "так приказано".
Да и как должен был поступать Кравцов, действуя действительно в окружении врагов?
Вот некоторые фрагменты из не так давно вышедшего в Краснодаре романа Валентина Кухтина "Коридоры кончаются стенкой", написанного как раз по материалам 1937–1939 годов.
Ежов говорит Малкину: "ЦК принял решение о создании оргбюро ЦК ВКП(б) по Краснодарскому краю. Ты в составе оргбюро на должности. Секретарем назначен некий Кравцов. В состав оргбюро включен также первый секретарь Краснодарского горкома партии Шелухин. Внимательно присмотрись к этим людям. Мне они доверия не внушают. Кое-какая информация на обоих у меня имеется. Знакомить тебя с ней не буду, чтобы не довлела над сознанием: здесь надо соблюсти объективность. Будет что‑то интересное — немедленно докладывай лично мне…"
Какая фальшь и какая личная угроза обоим кроется за этим коротким разговором? По сути дела была дана команда на "отслеживание" действий партийных руководителей, а затем на их уничтожение.
Далее автор романа пишет: "Патологическая ненависть к первым секретарям городских, районных комитетов ВКП (б), с которыми по долгу службы Малкину нередко приходилось вступать в тесный контакт, поселилась в его сердце давно. Но особенно ощутимо она проявилась в Сочи с первых дней работы в должности начальника горотдела НКВД. Возненавидел он их за серость и лицемерие, за жажду власти, склонность к предательству, за стремление командовать везде и всеми, вершить дела и судьбы единолично и перекладывать ответственность за допущенные ошибки на подчиненных…"
"…Потерянный человек, — думал Малкин, слушая откровения Кравцова, — никому не верит. Вокруг себя видит только врагов. Если это не игра, то самый вредный недостаток — это точно". И Малкин вспомнил свою недавнюю поездку в Новороссийск к начальнику ГО НКВД Сорокову. Знали они друг друга давно, потому не очень сдерживались в оценке руководства любого ранга.
— Ты Кравцова хорошо знаешь? — спросил Сороков интригующим тоном.
— Больше со слов. Вроде бы опытный партработник, много трудился на Северном Кавказе, понимает специфику села. Евдокимов в нем души не чает. Он, собственно, и сделал его секретарем.
— Евдокимова я ценю и уважаю, но он нередко ошибается в людях. На мой взгляд, Кравцов очень опасный человек.
— В каком смысле?
— В любом. Он никому не верит, везде ему мерещатся враги. Из мухи слона делает… По — моему, он разрушитель и первого из него не получится.
…"Ушлый" народ секретари, с первых встреч с Кравцовым выявили и взяли на вооружение его болезненную тягу к разоблачениям. И когда он вскочил на любимого конька и понесся вскачь, не разбирая дороги, они, перебивая друг друга, угождая и выпячиваясь, заговорили о засилии врагов, которых чем больше уничтожается, тем больше становится, и каждый из которых старается как‑то напакостить советской власти…"
В центре повествования — председатели Краснодарского крайисполкома, главы администраций (губернаторы) Кубани за 65–летнюю (1937—2002 гг.) историю образования, становления и развития края. На страницах новой книги читатели встретятся с руководителями Кубани, чьи имена теперь принадлежат истории. Это В. А. Симончик, И. С. Богданов, П. Ф. Тюляев, М. М. Бессонов, Б. Ф. Петухов, И. Т. Трубилин, С. Ф. Медунов, Г. П. Разумовский, Н. Я. Голубь, В. Н. Щербак, В. Н. Дьяконов, Н. Д. Егоров, Е. М. Харитонов, Н. И. Кондратенко, А. Н. Ткачев и другие.Впервые опубликован ряд новых фактов из жизни руководителей Кубани советского периода, на служебных документах которых зачастую стоял гриф «совершенно секретно», а также помещены редкие исторические фотографии.Вновь оживут в памяти незабываемые годы созидательной борьбы за превращение Кубани в «жемчужину России», полные надежд и разочарований.Человек оставляет после себя результаты своих дел и поступков, с которыми последующие поколения связывают его имя.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.