Первые. Наброски к портретам - [26]
Важнейшей политической кампанией осени 1937 года была подготовка и проведение назначенных на 12 декабря выборов в Верховный Совет СССР по новой Советской Конституции.
Победа социализма в СССР создала благоприятные условия для расширения внутрипартийной и советской демократии. Однако дальнейший процесс демократизации в нашей стране тормозился культом личности И. В. Сталина.
В 1937 году, когда в нашей стране уже победил социализм и эксплуататорские классы почти полностью были ликвидированы, И. В.Сталин выдвинул ошибочное положение о том, что по мере нашего продвижения вперед по пути социализма классовая борьба должна все более и более обостряться. На практике этот тезис послужил обоснованием массовых репрессий не только против политически разгромленных идейных противников партии, но и против честных коммунистов и беспартийных.
5
Возвратимся к одному из самых мрачных периодов нашей истории — "Черным доскам", о чём убедительно рассказано в публикации историка С. А. Кропачёва.
…Сокращение государственных заготовок хлеба вызвало негодование Сталина. На места полетели телеграммы с угрозами, за "мягкотелость" сотни партийных и советских работников были сняты с занимаемых должностей, закрывались рынки, начались обыски, изъятие не только излишков у кулаков, но и умеренных запасов у середняков. В ход пошла 107–я статья УК РСФСР (скупка и перепродажа частными лицами в целях наживы продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления), а также 58–я статья, пункт
10 (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти). Естественным протестом против "чрезвычайщины" явилась волна крестьянских выступлений. В следующей хлебозаготовительной кампании 1928/29 годов чрезвычайные меры стали применяться еще шире. Все это вызвало новые возмущения крестьян. В 1929 г. в стране было зарегистрировано до 1300 так называемых "кулацких мятежей". Дело дошло до вооруженных восстаний. Как известно, 1929 г. стал началом массовой коллективизации сельского хозяйства. Кубань в числе других районов Северного Кавказа должна была (с учетом сталинских поправок) закончить коллективизацию "осенью
1930 г. или во всяком случае весной 1931 г." Кстати сказать, Кубань одной из первых в стране завершила коллективизацию. Уж очень старались местные руководители, бравшие своеобразные обязательства. Их неудержимое рвение позволило В. М. Молотову, одному из "творцов" разграбления деревни, с полной уверенностью заявить на ноябрьском (1929 г.) Пленуме ЦК ВКП (б): "Мы имеем основание утверждать — а я лично в том не сомневаюсь, — что летом 1930 г. коллективизацию Северного Кавказа в основном мы закончим".
На Кубани, как и в других регионах страны, крестьян сгоняли в колхозы, товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы), которые переводились на уставы сельхозартелей и коммун, грубый произвол допускался при обобществлении средств производства и скота, форсировался процесс раскулачивания.
Настоящим бедствием для края стали 1929–1933 годы. Десятки тысяч крестьян во время специальных кампаний были выселены в "холодные" края. Многие бежали сами, бросая дома, хозяйства, детей.
"Передо мной пожелтевшие страницы дел "лишенцев" (лишенных избирательных прав), раскулаченных, хранящихся в Государственном архиве Краснодарского края, — пишет историк — исследователь С. А. Кропачев. — Их тысячи, этих несчастных, "чуждых элементов", многие из них вскоре погибнут, их дети будут пухнуть от голода, мерзнуть, страдать от болезней, страшного клейма "кулак", которое черным бременем ляжет и на их детей. Обратимся к "Спискам выселяемых кулацких хозяйств 3–х категорий" станицы Новолеушковской Тихорецкого района. Выселению подлежала семья К. Х. Дирочки. В семье девять душ (глава к тому времени вынужден был бежать): жена, мать, отец, дочь, пятеро сыновей. Самому младшему Николаю один год. Какие же несметные богатства накопили эти "захребетники", "враги советской власти"? В специальном разделе "Обеспеченность кулацких хозяйств" читаем: имели одну корову, 15 пудов овощей, больше ничего.
У многих колхозов хлеб выметали подчистую, не оставляя даже семенного фонда и для оплаты по трудодням. Коллективные хозяйства попали в крайне сложное положение. Была в значительной степени подорвана материальная заинтересованность колхозников в общественном производстве. Полуголодная зима 1931–1932 гг. сопровождалась многочисленными выходами крестьян из колхозов, некоторые из них распались. Массовый голод в том году все же удалось предотвратить. Государство предоставило хозяйствам временную семенную и продовольственную ссуды. В 1932 г. положение еще более усугубилось. Из‑за сильной засухи, некачественной обработки земли урожай зерновых на Северном Кавказе оказался значительно ниже предыдущего года. Но государственное задание по хлебозаготовкам было установлено краю всего лишь на 1 млн. ц меньше, чем в 1931 г. Выполнить его оказалось не под силу. Один за другим были сорваны июльский и августовский планы хлебозаготовок. Произошло это еще и потому, что колхозники и единоличники, наученные горьким опытом предыдущих лет, опасаясь новой голодной зимы, начали прятать зерно, расхищать его с колхозных полей и токов. Еще раньше на невызревших полях появились "парикмахеры", чаще всего женщины, которые тайком по ночам срезали колоски, чтобы накормить голодных детей.
В центре повествования — председатели Краснодарского крайисполкома, главы администраций (губернаторы) Кубани за 65–летнюю (1937—2002 гг.) историю образования, становления и развития края. На страницах новой книги читатели встретятся с руководителями Кубани, чьи имена теперь принадлежат истории. Это В. А. Симончик, И. С. Богданов, П. Ф. Тюляев, М. М. Бессонов, Б. Ф. Петухов, И. Т. Трубилин, С. Ф. Медунов, Г. П. Разумовский, Н. Я. Голубь, В. Н. Щербак, В. Н. Дьяконов, Н. Д. Егоров, Е. М. Харитонов, Н. И. Кондратенко, А. Н. Ткачев и другие.Впервые опубликован ряд новых фактов из жизни руководителей Кубани советского периода, на служебных документах которых зачастую стоял гриф «совершенно секретно», а также помещены редкие исторические фотографии.Вновь оживут в памяти незабываемые годы созидательной борьбы за превращение Кубани в «жемчужину России», полные надежд и разочарований.Человек оставляет после себя результаты своих дел и поступков, с которыми последующие поколения связывают его имя.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.