Первые ласточки - [66]

Нулевой и первый класс занимались попеременно в одной комнате, в две смены. Остальные комнаты днем почти пустовали — из них, убрав перегородки, сделали клуб для работы вечерами и в выходные дни. Старшие ученики Мужевской трехклассной школы занимались теперь в доме, где раньше помещался сельский Совет и Нардом. Сельсовет и женотдел сейчас в бывшей двухклассной церковноприходской школе.

Однажды перед 7 ноября, перед десятилетием Октября, Любовь Даниловна задержала учеников после уроков. Смеркалось, и горели только что зажженные керосиновые лампы, а с потолка свисали несколько электрических патронов.

— Вот видите — югыд-би будет на днях! Обязательно будет! — учительница кивнула на патроны.

Она начала говорить о том, что за эту большую отеческую заботу о северянах, за югыд-би надо благодарить нашу Советскую власть, нашу большевистскую партию, нашего дорогого Ильича, по заветам которого мы строим социализм. Нужно вступить в пионеры, стать юными ленинцами.

— Я желаю вступить! — Федюнька готовно вскочил с места.

Все засмеялись — Федюнька был самый маленький по возрасту и не подходил в пионеры. Он принят в школу «адъютантом» из-за Ильки. А Илька вытаращил глаза — ему можно, оказывается, вступить в пионеры, носить красный галстук, как и Петруку.

— Но в пионеры не всех берут! Надо заслужить. — Любовь Даниловна стала перечислять, каким должен быть пионер, стоя между партами нарядная — в клетчатой юбке, голубой кофточке, кудрявая блондинка с черными глазами.

Слушали ее внимательно, потом стали переглядываться и шептаться. Годных в пионеры много, но и плохих тоже немало, особенно нарушителей дисциплины и прогульщиков. Решили считать вполне подходящими вместе с русской Люсей еще семь учеников, среди них Илька и Венька.

Любовь Даниловна сказала, что завтра после уроков она и пионервожатый Евдок начнут учить с будущими пионерами торжественное обещание.

Когда вышли на улицу, то было почти темно. Илька без конца делился радостью с Венькой и Федюнькой — он вступает в пионеры.

Вдруг они услышали, что сзади кто-то идет-пыхтит. Остановились, подождали. А это тот самый рослый мальчик, юноша Квайтчуня-Верзила Самко, который сломал костыль у Ильки, а потом устроил ловушку. У него отец, Квайтчуня-Эська, богатый, и сын лентяйничает, дурит, год учится, а год — нет. Теперь, слышно, посещает третий класс, последний.

— А я знаю! А я знаю!.. — завопил ломким переходным голосом Квайтчуня-Верзила, остерегаясь ребят и приподняв на плечо сзади подол малицы, чтоб бежать. — Был только что в клубе! Вас принимают в пионеры! Ха-ха-ха! — И он запел по-русски с зырянским акцентом:

Пионеры юные,

Головы чугунные,

Сами оловянные,

Ноги деревянные…

— Уходи отсюда!.. — закричали ребята враз.

Квайтчуня-Верзила, увидев, как Федюнька и Венька наклонились, чтобы взять конские голяши и закидать его, быстро юркнул мимо них.

— «Ноги деревянные…» Это про меня… — вздохнул Илька. — Ну и пускай! Мы еще посмотрим!..

Отец и мать Ильку похвалили — будет пионер в семье. А Февра большая уже, в комсомол приняли. Вот-вот должна прибыть она в Мужи — хватит уж ей странствовать, теперь выучилась — вожатой будет; Федюнька сожалел, что не дорос еще, а то бы тоже вступил в пионеры. Илька сказал о торжественном обещании пионеров — вдруг да оно окажется трудным. И вспомнил еще про Квайтчуня-Верзилу — ноги деревянные, мол…

Родители хмыкнули.

— Да ну его! Дурак — дурак и есть! Ломал костыли и нарточку! — Гриш достал из-под футляра швейной машины три небольших гофрированных коробки, открытых по торцам, и принес осторожно на стол. Посмотрел на висящий с потолка шнур с патроном. — Скоро кончим канителиться с керосином. Будет югыд-би! Вот тогда и выучишь назубок торжественное обещание. Видели такие пузырьки? Сегодня получил у Будилова. — Он, улыбаясь, вынул осторожно из одной коробки прозрачный, продолговатый пузырек с пуповиной на круглом конце, внутри стекла что-то непонятное, вроде проволочки, а другой конец — металлический, чтобы ввинчивать в патроны.

Ребятишки обрадовались:

— Ур-ра-а!.. У нас тоже скоро будет югыд-би!.. Быстрее ввинти, айэ!..

Но отец и мать сказали — рано еще. Можно, в крайнем случае, один пузырек в горницу и ждать, когда дадут югыд-би.

2

— Я, юный пионер СССР, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю, что буду твердо и неуклонно стоять за дело Ленина, за законы и обычаи юных пионеров, — зачитал текст пионервожатый Евдок пятерым ученикам: из желающих вступить в пионеры накануне двое отказались и ушли домой — не разрешили родители.

— Понятный текст? — Любовь Даниловна, раздав листочки ученикам, чтоб записали обещание, отошла от ребят к длинным партам, где сидел Федюнька, ожидающий Ильку. Она тоже дала ему листок черкаться, если хочет.

— Понятно, — ответили ученики, а Илька добавил: — Совсем немного, а я думал, длинное…

Горели керосиновые лампы, но были уже включены и электрические пузырьки в свисающие сверху патроны. Вот-вот должны разгореться. Федюнька то и дело поглядывал на пузырьки, думая о своей избе — вот обрадуются родители.

— Я буду писать на доске этот текст, а вы списывайте на листочки. Потом выучите хорошенько… — Евдок только взял мел, как вспыхнуло электричество! Все даже пригнулись, заморгали.