Первородный грех - [64]

— Фрэнни? — Папа стучит в дверь. — Могу я войти?

Я почувствовала, что краснею, и бросаю взгляд на Гейба.

— Эээ… может быть позже, папа.

Гейб отворачивается от окна.

— Впусти его, Фрэнни.

— Нет! — прошептала я.

Он смотрит на меня тяжелым взглядом.

— Тебе нужно впустить его.

— Эээ… дай мне секунду. Подожди, — поправляюсь я, спрашивая взглядом Гейба. Затем я подхожу к двери и открываю ее.

Дверь открывается, показывая отца, между его бровями сердитые складки. Сначала он смотрит на меня, затем на Гейба. Я ожидаю, что он сойдет с ума и спросит, как Гейб вошел, но вместо этого он просто спросил:

— Что происходит?

Мой рот отреагировал прежде, чем мозг, и я начинаю бормотать:

— Ничего, папа. Мы просто…

— Это снова происходит, — говорит Гейб тихим голосом.

Лицо отца бледнеет.

— Мэтт…?

В глазах Гейба мучения, когда он касается моего отца.

— Он пал, Даниэль.

И тут я понимаю, что папа не говорил мне. Его глаза остановились на Гейбе. Раньше я думала, что это злость была написана на его лице; теперь же я видела, что это было беспокойство.

У меня кружится голова, когда я пытаюсь угнаться за ними.

Почему Гейб рассказал папе про Мэтта? И с каких пор Гейб по-приятельски общается с моим отцом? Откуда они так хорошо друг друга знают?

Гейб встречался с папой только один раз несколько месяцев назад. Кажется, я пропустила что-то важное. Папа прислоняется к дверной раме. Гейб подходит к отцу и затягивает его внутрь, положив руку на его плечо, закрывая дверь за собой.

— Расскажи ей. Она должна узнать.

Они переглядываются, и папа смотрит на меня. Его лицо мертвенно-бледное.

— Я кое-что должен показать тебе, — говорит он и начинает расстегивать голубую рубашку. Он стягивает ее, обнажая белую майку с V — образным вырезом.

Все еще в шоке, я отворачиваюсь, когда он начинает снимать ее через голову.

— Папа, что ты делаешь?

Мой папа очень скромный. Я никогда не видела его без футболки. Даже на пляже.

— Мне нужно, чтоб ты увидела это, Фрэнни… чтобы понять.

Я оборачиваюсь к нему и поднимаю глаза. Он стоит спиной ко мне, и я не могу не ахнуть, когда ловлю его взглядом. Это все, что я могу сделать, чтобы не поднять руку и не коснуться корявых, светлых шрамов, охватывающих его лопатки.

— О, Господи! Что случилось?

Он бросает взгляд через плечо, я слежу за его взглядом. Гейб находится около окна, но он не стоит. Он парит в воздухе. Его рубашка исчезла, а из спины появилась пара огромных белых крыльев. Он раньше никогда не показывал мне своих крыльев, и теперь я знаю причину этого. Они невероятны. Они покрыты перьями, но ничего подобного я и представить не могла. У них нет ничего общего с теми глупыми картинами, которые вы видите в церкви. Перья кажутся сделанными из чистой энергии — белого света. Словно в трансе я подхожу к Гейбу. Я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к краю его крыла, но он перехватывает и удерживает ее. Я вижу борьбу в его глазах, но, наконец, он подносит мою руку к своему лицу и целует мою ладонь. Затем он отпускает меня и кивает.

Когда мои пальцы скользят по перьям, я чувствую электрические разряды на поверхности моей кожи. Моментально все его знания, все, что он видел, проходят сквозь меня, и все темнеет.

* * *

Когда я проснулась, я лежала в своей кровати. Гейб сидел рядом со мной, держа меня за руку. Он снова одет в старую синюю футболку. Мой отец в шаге позади него надевает рубашку. Я закрываю глаза и стараюсь вспомнить, что произошло перед тем, как я потеряла сознание.

Папа… шрамы. Гейб… крылья.

Мои глаза расширились и взгляд был направлен на отца, пока я садилась.

— Нет!

Он выглядит немного грустным.

— Прости, но да.

— Ты ангел?

— Нет. Но был им когда-то.

Я взглянула на него.

— Что значит «был им когда-то»?

— Я пал, Фрэнни. Много лет назад.

Я зарылась лицом в руки.

— Боже мой. — Затем со мной что-то происходит, и я смотрю на него.

— Ты действительно мой отец?

Он успокаивающе улыбается.

— Да, я твой отец.

Секунду я сижу, уставившись в пустоту, и пытаюсь уложить все это в моей голове. В глазах все плывет, а затем — темнота. Когда я понимаю, что дышу слишком быстро и чувствую, что мои пальцы немного онемели, я начинаю глубоко дышать, боясь снова потерять сознание.

— Так кем же я являюсь…? Все мы?

Трудно получать достаточно воздуха во время разговора.

— Нефилимы[13], — вмешивается Гейб. — Ты и все твои сестры.

Мой взгляд переместился на него.

— Я не понимаю.

Гейб сжал мою руку.

— Ты только наполовину человек, Фрэнни. Все вы.

— Я все еще не знаю, что это означает.

Я наклоняюсь к краю кровати, уверенная, что меня стошнит.

Рука Гейба скользит по моей спине.

— Нефилимы — дети падших ангелов и людей. Твоя мать — смертная, а отец — ангел. Большинство Нефилимов смертные, но они могут наследовать особые способности от своих бессмертных родителей. Например, исключительную силу, ясновидение или другие, более эзотерические умения.

— Как Влияние. — Это не вопрос.

Гейб медленно кивает головой, настороженно смотрит на меня.

— Что насчет моих сестер?

Гейб переплел свои пальцы с моими.

— Они все по-своему особенные.

Я думаю о Грейс, о том, как она, кажется, видела меня насквозь.

— Значит, у них тоже есть ангелы-хранители?