Первородный грех - [39]

— Привет. У меня кончилось молоко и Фрут Лупс[10] не катят без него. Не одолжишь немного?

— Без проблем, — отвечаю я, распахивая дверь.

Она проскальзывает под моей рукой, и я закрываю дверь.

— Спасибо. Я на диете, и Фрут Лупс — все, что я могу себе позволить. Довольно жалко, да?

Я открываю свой холодильник, предоставляя на обозрение его содержимое — половина пакета молока, пол пачки масла, почти опустевшая коробка яиц, остатки пиццы пеперонни, завернутые в целлофан, и бумажная коробка из «Бамбукового дома Минга», наполненная одному Богу известно чем.

— Не так жалко, — сказал я с улыбкой.

Она улыбнулась в ответ, и в первый раз я заметил, что она на самом деле весьма привлекательна. Этим утром она забрала волосы, так что я могу беспрепятственно любоваться ее лицом. Даже при отсутствии макияжа, у нее классическая красота.

— Возьми тарелку и пару ложек. У меня еще есть Фрут Лупс, так что могу поделиться.

Она кладет свою тарелку на стол и выбегает в коридор, оставив дверь открытой. Через минуту она уже возвращается с коробкой Фрутти Охс. Я ставлю тарелку на стол, и она отсыпает мне, затем разливает оставшееся молоко в две тарелки.

Она садится напротив меня и стаскивает бесформенную трикотажную кофту. На ней была пара выцветших джинсовых шорт, почти прозрачная белая майка с глубоким вырезом и черный бюстгальтер под ней. Ничего так.

— Новая одежда? — говорю я, указывая на ее наряд. Она смущенно улыбается.

— Да. Фрэнни помогла мне кое-что подобрать.

Я и понятия не имел, что под всей этой бесформенностью может скрываться подобное тело.

Она кладет на стол локоть и подпирает ладонью щеку. Я ловлю себя на том, что пялюсь в ее вырез, ставший глубже из-за ее жеста, и перед моими глазами начинают расцветать оранжевые, зеленые и желтые круги. Я нервничаю, а мои мысли — просто сплошной хаос.

— Так она где-то поблизости?

— Кто?

— Фрэнни.

Я слышу насмешку в ее голосе, но делаю вид, что не заметил.

— Церковь. Она в церкви.

Я откашлялся.

— Так, когда начало занятий? — спрашиваю я, наблюдая, как от конца моей ложки расходятся круги.

— Через шесть недель. Надеюсь, что к тому времени у меня будет достаточно денег, вырученных от работы в КвикМарте, чтобы заплатить за книги.

— Удачи. У Фрэнни тоже начнется учеба. Мы переезжаем в Лос-Анжелес через месяц.

— Это большой шаг. Ты волнуешься по этому поводу?

Я поднимаю взгляд, и он словно приклеивается к лицу Лили.

— Для нас будет лучше начать все заново, где-нибудь подальше отсюда.

Мои глаза перемещаются на ее пальцы, затем с ее щеки к бретельке ее лифчика, которую она решила поправить.

— Мы все иногда нуждаемся в том, чтобы начать все заново, — произносит она тихим мягким голосом.

— Мммм, — отвечаю я и сосредотачиваюсь на завтраке.

— Чем намерен заняться в Лос-Анжелесе?

— Пока еще не знаю, — отвечаю я с набитым ртом. — Может, удастся найти работу.

— В какой сфере?

— Хороший вопрос.

— Тебе стоит походить на курсы моделей. Крупные магазины находятся в Нью-Йорке, но в Лос-Анжелесе лучшие модельные агентства.

Я надеюсь заметить насмешку в ее лице.

— Ты полагаешь, что я шучу? — спрашивает она, вскинув в удивлении брови.

Я отвожу от нее взгляд.

— Да.

— Вовсе нет. Ты обладаешь темным и опасным взглядом — женщины просто в восторге от подобного.

Я снова возвращаю к ней взгляд. Ее взгляд тоже кажется не менее темным и опасным. И когда наши взгляды встретились, что-то шевельнулось внутри меня. В ее пристальном взгляде есть что-то такое, чего там вовсе не должно быть.

— Посмотрим, — говорю я, убирая тарелку со стола.

Я поднимаюсь и направляюсь к раковине, концентрируясь на том, что мне нужно помыть тарелку. Я очищаю свой ум от всего, кроме лица Фрэнни. Взяв свои эмоции под контроль, я возвращаюсь и поворачиваюсь к ней.

— Мне нужно идти в библиотеку.

Она поднимается со стула.

— Спасибо за молоко.

Она собирается поднять свою тарелку, но это заканчивается тем, что она выскальзывает из ее рук, падает, расплескав содержимое на пол.

— Дерьмо!

Она наклоняется и начинает собирать содержимое обратно в тарелку. Я отрываю упаковку бумажных полотенец и опускаюсь рядом, чтобы вытереть разлитое молоко. Когда ее рука случайно прикасается к моей, меня пробирает дрожь.

Я отвожу руку и делаю вид, что вовсе не переживал одного из самых чувственных желаний, из тех, что мне удалось повидать на своем веку.

— Прости, — мурлычет она.

— Никаких проблем. Я справлюсь.

Я отсылаю ее, поскольку не в состоянии на нее смотреть. Она замирает возле двери.

— Если ты не знаешь чем заняться после работы, то я рядом.

Она закрывает дверь, и я сажусь прямо на пол. Я сижу, пытаясь отдышаться и понять что же, черт возьми, здесь только что произошло.

Фрэнни

— Этот парень умрет, — говорит Тейлор, подкрашивая пухлые губки.

Она делает вид, что падает в обморок. Я никогда не видела, чтобы она так вела себя прежде.

— Начиная с четверга, мы каждую ночь проводили вместе, — продолжает она, а вчера вечером на заднем сидении его катафалка, когда мы…

— Слишком много информации, — останавливаю я ее движением руки. — Тебе не кажется, что события развиваются слишком стремительно?

Она выразительно смотрит на меня через отражение в зеркале.