Первооткрыватель угля М. И. Югов - [6]

Получив рапорт Гладкова, Уральское и Пермское горные управления донесли Берг-коллегии о результатах разведок в Кизеловском имении Лазарева. Все исследованные Гладковым места были занесены в специальную книгу. Кизеловское месторождение угля было официально зарегистрировано как действующее. И Берг-коллегия сделала заключение: «Дело сие почитать решенным».

* * *

Одно за другим открывались месторождения каменного угля на Западном Урале. В 1807 году стало известно Владимирское месторождение, в 1812 —Усьвинское, в 1814 — Иваново-Луньевское. В 1825 году уголь был открыт на Крестовой горе, близ Губахи. Через шесть лет на половине пути между Кизелом и Губахой сторож склада Иван, бывший житель Губахинского урочища, по национальности коми-пермяк, обнаружил мощный пласт угля. Позднее здесь была заложена шахта, вокруг которой вырос рабочий поселок, названный Половинным. В 1878 году через поселок прошла железная дорога, а рядом с ним появился железнодорожный полустанок Половинка.

Нужно сказать, что Уральская горнозаводская железная дорога, которая имела от реки Чусовой (Чусовского металлургического завода тогда еще не было) до Луньевских копей ветку, дала значительный толчок развитию каменноугольной промышленности Кизеловского бассейна. Возможности удобной транспортировки угля на соляные варницы и на заводы Урала обеспечили увеличение добычи угля.

К концу XIX столетия в Кизеловском бассейне уже работало 6 шахт. Добытый на этих шахтах уголь обеспечивал потребности Уральской железной дороги, Дедюхинских и Ленвенских солеваренных заводов. Использовался кизеловский уголь как топливо для паровых машин.

Шахты Кизеловского бассейна принадлежали частным владельцам: Луньевские — Демидовым, Кизеловские — Абамелек-Лазареву, Губахинские — Любимову и Захарову.

Долгие годы каменный уголь в Кизеловском бассейне добывали самым примитивным способом.

Найдя залежи угля, шахтеры копали шурф. Над ним устанавливался большой деревянный ворот, к валу которого прикреплялась цепь. На оба конца цепи привешивались бадьи, в каждую из которых входило до 2 пудов угля. Ворот приводился в движение руками людей. Когда одна бадья опускалась вглубь, другая подымалась кверху. Поднятая бадья с углем опрокидывалась — и на поверхности земли появлялась небольшая куча угля.

Чем дальше углублялся под землею забой, тем труднее было шахтерам подносить уголь к бадье. В дальнейшем отбитый обушком уголь стали подвозить на небольших санках. Шахтер, как правило, вез санки на четвереньках, так как выпрямиться ему в рост было невозможно из-за низкого потолка забоя.

Крепление под землей было очень плохое. В шахтах часто происходили обвалы.

На добыче каменного угля работали главным образом крепостные крестьяне. Работы обычно проводились зимой: в это время было больше свободных рабочих, меньше одолевал приток подземных вод.

Жили шахтеры в казарменного типа бревенчатых бараках с двойными нарами. В одной и той же одежде они работали под землей и спали в повалку на нарах. Ни больниц, ни школ шахтеры не знали. Продукты питания в Кизел завозились из других мест и стоили в 2–3 раза дороже, чем, например, в Перми. Не изменилась жизнь угольщиков и после отмены крепостного права.

Более чем за сто лет эксплуатации Кизеловского бассейна техника добычи каменного угля в нем почти не изменилась.

Основным орудием производства у шахтеров, как и прежде, был обушок. Как и прежде, изможденные люди в тесных забоях тянули на себе санки с углем, лишь на некоторых шахтах эту работу выполняли лошади. Кое-где только вместо ворота стали применять паровые машины и специальный скип на стальных тросах.

На каторжном труде горняков шахтовладельцы наживали большую прибыль. По официальным данным, один из потомков Лазарева — того самого, который преследовал рудознатца М. И. Югова — только в 1905 году получил чистой прибыли почти миллион рублей золотом.

Каменный уголь в виде кокса, особенно на Юге России, стал широко применяться в металлургической промышленности. Уральские же домны продолжали работать на древесном угле. Считалось даже, что уральский уголь вообще нельзя коксовать. Однако попытки производства кокса на Урале были. На Луньевских копях, например, кокс сначала выжигался в простых напольных печах, а потом для этой цели стали устраивать специальные печи. Выжженный на Луньевских копях кокс отправлялся на Нижне-Тагильские заводы.

Эксплуатация каменноугольных богатств Кизеловского бассейна до революции велась хищническим способом. Разведкой каменного угля по-научному никто не занимался. Даже геологической карты Кизеловского каменноугольного бассейна не было. Составление ее тормозилось тем, что Геологический комитет, который должен был составлять карту, не имел достаточно средств, а владельцы шахт Кизеловского бассейна не отпускали денег на исследования.

В конце XIX века на Урале побывал великий русский ученый Д. И. Менделеев. Он глубоко изучил состояние уральской металлургической и каменноугольной промышленности и пришел к выводу, что выплавка чугуна на Урале возможна на местном минеральном топливе. «Мне кажется, — писал он в статье «Уральская железная промышленность», — что уже следовало бы пытаться получить чугун, исходя из кизеловских углей, особенно, если кокс этого угля мешать с древесным углем… Для увеличения массы железа в России и для его удешевления было бы важно, чтобы именно на Урале началась выплавка чугуна на коксе, а для этого нет других мест, более подходящих, чем Кизел».