Первое выступление свирепого Биллсона - [7]

— Если не ошибаюсь, ты говорил мне, что Тод Бингхэм обещал двести фунтов.

— Остальные сто достанутся мне, — сказал Акридж.

— В твоем письме есть один недостаток. Там не сказано, что Флосси любит именно Тода Бингхэма. Каким образом Биллсон узнает об этом?

— Ах, как ты глуп, старина! Биллсон, прочтя письмо, сейчас же помчится к Флосси.

— А если она проболтается и откроет ему, что все это шутка?

— Нет, она умная девушка. Я подарил ей два фунта, и она обещала не проболтаться. Но, к сожалению, это были мои последние деньги, и я принужден попросить тебя…

— Прощай, — сказал я.

— Но, старина…

— И да благословит тебя Бог! — твердо добавил я.

VI

В субботу цирк был доверху набит. Имя Тода Бингхэма привлекло несметные толпы народу. Я заплатил шиллинг за вход и получил возможность стоять у стены в самом дальнем углу галерки. Это было неудобно, и я видел только краешек арены.

Я немного опоздал, но по лицам своих соседей понял, что не пропустил ничего существенного. Программа этого вечера, в сущности, была целиком посвящена Тоду Бингхэму. Но владельцы цирка, повинуясь старинной традиции, начали представление с разных посторонних и малоинтересных номеров. Публика не обращала ни малейшего внимания на всех этих клоунов, велосипедистов, жонглеров и акробатов. Она ждала своего любимца. Когда, наконец, последний акробат сошел с арены, вздох облегчения вырвался из тысячи грудей.

Но тут на арену вышел высокий мужчина во фраке. У него был важный вид, как у посланника. Грудь его была украшена огромным красным платком.

— Леди и джентльмены.

— Вон! — заорала публика.

— Леди и джентльмены…

Голос: — Давайте нам Тода!

— Леди и джентльмены, — в третий раз начал посол, робко озирая толпу. — К величайшему своему сожалению, я принужден разочаровать вас. Тод Бингхэм сегодня выступать не может.

Зал взвыл. Так воют волки, у которых из-под носа вырвали добычу. Так выли зрители римского Колизея, когда им говорили, что никаких львов уже не осталось в запасе. Мы с Акриджем испуганно переглянулись. Смутные догадки мелькнули у нас в голове.

— Что с ним случилось? — раздался оглушительный рев с галерки.

— Что с ним случилось? — завопил партер. Посол благоразумно попятился к выходу. Он чувствовал, что аудитория готова растерзать его.

— С ним случилось несчастье, — заявил он, торопясь и нервничая. — По дороге сюда он попал под автомобиль и серьезно ранен. Это лишило его возможности выступать перед вами. Но его заменит знаменитый профессор Дивайн, который умеет прекрасно передразнивать птиц и домашних животных. Леди и джентльмены, — закончил свою речь посланник, убегая с арены, — я приношу вам глубочайшую мою благодарность.

Он ушел, и на арене появился вертлявый человечек с большими усами.

— Леди и джентльмены. Прежде всего позвольте предложить вашему вниманию имитацию песни жаворонка, причем имею честь заявить, что во рту у меня не спрятано никаких инструментов, которые…

Я направился к выходу и две трети посетителей цирка последовали моему примеру.

На улице я встретил толпу молодых людей. Они внимательно слушали какого-то взволнованного человека в проломанной шляпе и широчайших штанах. Он рассказывал им что-то потрясающее. Но на улице было так шумно, что я почти не слышал его слов.

— …он ка-ак хватит его по скуле. Рраз! А тот ему сдачи — и началась потасовка…

— Расходитесь, расходитесь! — заорал полисмен. — Осади на панель!

Толпа стала редеть. Я побрел по улице рядом с пламенным оратором в проломанной шляпе. Хотя мы не были официально представлены друг другу, он все же счел возможным заговорить со мной. Ему страстно хотелось закончить свой рассказ.

— Он подскочил к нему как раз в ту минуту, когда Тод собирался открыть дверь и войти.

— Тод? — переспросил я.

— Тод Бингхэм. Он подошел к нему и заорал: «А, ты здесь!» Тод ответил: «Что тебе нужно?» Тогда этот как крикнет: «Держись!» Тод его сначала не понял. Но этот как хлопнет его по щеке, и началась драка, от которой затрясся весь дом.

— Значит, Тод Бингхэм не попал под мотор? Человек в проломанной шляпе посмотрел на меня с глубочайшим презрением.

— Под мотор? Нет, там не было никакого мотора. Почему вы думаете, что он попал под мотор? Да ему и не нужно было попадать под мотор. Его просто отколотил этот рыжий.

Я понял все.

— Рыжий?

— Да.

— Здоровенного роста?

— Да.

— Он побил Тода Бингхэма?

— Исколотил его так, что Тод еле ноги унес. Вернулся домой на извозчике. Чудак этот рыжий. Не понимаю, почему он не избил его там, на арене! Он получил бы за это хорошие деньги.

Возле уличного фонаря стоял некто в желтом макинтоше. Грустно поблескивали стекла его пенсне. Щеки его были бледны, как снег. Он был похож на Бонапарта — после отступления из Москвы.

— Другие думают точно так же, как и вы, — сказал я субъекту в проломанной шляпе.

И, подбежав к злосчастному антрепренеру, я стал утешать его, как умел. Бывают в жизни минуты, когда человеку нужен друг.