Первое видение слепого. Глаз Нирохеи - [9]

Войдя в холл местной обители магии, Мист, осмотрелся и довольно покивал головой. Отделанные мрамором стены и пол выглядели гораздо красивее серо-грязного камня снаружи, а по ковровым дорожкам было просто приятно идти. За низкой стойкой в углу можно было увидеть опрятного дворфа в мантии с красными нашивками, который сосредоточенно что-то писал. Подняв голову, он пристально посмотрел на посетителей, но стоило ему узнать Деррин, и он перестал обращать на них внимание, вернувшись к своей работе. Мисту оставалось только хмыкнуть на такое поведение, а вот Деррин подошла к караульному и спросила: «У себя?». Дворф за стойкой лениво помотал головой, после чего лекарша приподняла бровь и недовольно цокнула, а затем направилась вглубь здания. Мист последовал за ней, отметив, что она точно знает, куда идет.

— Часто здесь бываете? — догнав ее, спросил вампир.

— Иногда приходится по работе наведываться, но ориентироваться я тут научилась за те пять лет, что обучалась, — обернувшись, ответила она, на ходу заглянув в несколько комнат.

— Вот как? Изучали лечащую магию?

— Один средний курс, то бишь полгода. Магия без правильных трав способна на очень немногое, да и с ними-то далеко не всесильна. Хотя, я с ее помощью значительно улучшила одно из зелий исцеления, за что и получила в итоге свою синюю мантию. А потом уже полностью в лекарское дело ушла.

Во время рассказа Деррин активно смотрела по сторонам, явно выискивая кого-то. Последовав ее примеру, Мист открыл одну из дверей, обнаружив за ней большую комнату, в которой стояло не меньше тридцати отдельных закрытых деревянных столов, что по виду напоминало смесь школьного класса и офиса. Деррин зашла внутрь, после чего недовольные взгляды нескольких дворфов снова уткнулись в бумаги перед ними, а она сделала приглашающий жест рукой.

— Проходите, если вам интересно. Здесь у нас производятся свитки.

Одетые в черно-красные мантии дворфы старательно выводили символы на бумаге, часто обмакивая кисточки в чернила. У некоторых на столах лежали учебники или тетради с личными записями, некоторые обходились без них. На передней стене висели дощечки с именами, а рядом крепились бумажки с количеством и наименованием нужных свитков, которые обновлялись ежедневно.

Не особо вглядываясь в текст, который был на дворфийском, Мист прошелся между рядами, наблюдая за процессом работы. Некоторые дворфы поворачивали головы, явно демонстрируя Мисту любопытство, лица других не выражали ничего, но Мист прекрасно видел их эмоции, в которых преобладало раздражение. Впрочем, большая часть просто проигнорировала его присутствие, концентрируясь на работе.

На задней стене было установлено странное подобие водных часов, сделанное из разных сортов дерева и занимавшее довольно много места. Стеклянные шарики, которые были пронумерованы от одного до двадцати пяти, располагались почти что змейкой, начиная с нуля, находившегося выше остальных цифр. Половинки были разделены горизонтально по цвету — нижняя часть, начиная с семи и до двадцати, была светлой, со значками, похожими на солнце в нижних углах. Верхняя же, с двадцати одного и до шести, была отделана темным деревом, со значками луны. Никаких механизмов не было видно, однако вода очень неспешно перетекала из шара в шар, каждый час заполняя один из них полностью, при этом игнорируя тот факт, что сосуды были сообщающимися. Как, впрочем, и гравитацию, поскольку вода, свободно проделавшая путь вниз, так же свободно проделывала его в обратном направлении. Объяснялось это наличием небольших лиловых кристаллов, которые располагались у каждого из отверстий. Мист заметил их только после того, как встал под определенным углом, заодно отметив, что те из них, которые контролировали поток в данный момент, светились ровным синим светом. Задав вопросы Деррин, он с интересом выслушал небольшую лекцию о местном времяисчислении.

В целом оно было достаточно понятным, пусть и отличающимся от того, к которому он привык за последние четыреста лет. При одинаковой с земным длине часа, в здешних сутках их было двадцать пять, как и дней в любом месяцев. Сам месяц делился на две дюжины, которые иногда делили еще на половины, с начальным днем отдельно. В году было четырнадцать месяцев, которые делились на два полугодовых сезона. Начало нового года знаменовал «Месяц начала света и тепла», первый день которого практически совпадал с мартовским равноденствием на Земле. Затем шли три месяца света и три месяца тепла, после которых наступал «Месяц начала тьмы и холода», первый день которого также приходился близко к сентябрьскому равноденствию. Следом шли по три месяца тьмы и холода, а после них цикл начинался заново.

— Вот как-то так, — этими словами Деррин завершила свои пояснения. — Сегодня у нас двадцать первый день Первого месяца тепла Три тысячи сто двадцать седьмого года.

Мист, все это время слушавший ее, кивнул, а затем задумчиво потер подбородок.

— А от чего идет отсчет?

— От появления Богов-Драконов.

— Кто это? Герои какой-то легенды?

Деррин нахмурилась, но затем, опомнившись, вернула лицу прежнее дружелюбное выражение.