Первое видение слепого. Глаз Нирохеи - [11]

Вампир с интересом покосился на спутницу.

— Могу ли я поинтересоваться, что же помешало добиться высокого звания? Ничуть не сомневаюсь в ваших способностях, видимо, были другие причины?

Перестав улыбаться, Деррин слегка призадумалась перед ответом.

— Да, собственно, жизнь так сложилась. Ювелирному делу меня отец обучал, это, считай, семейное дело было. По его примеру я и выбрала профессию, да и самой мне нравилось. Но обстоятельства поменялись, и мне пришлось много путешествовать. Тогда-то я на травницу и выучилась. Пожила какое-то время в столице и не так давно сюда вернулась. Жаловаться мне, впрочем, не приходится, так как ювелиром у нас может быть каждый, а вот чтобы эликсир правильно сварить — так тут головой побольше думать надо. Своих дурех уже год обучаю, а все равно, как отвернешься — так такого наварят, что и сарлагу на съедение не дашь, — поведала о своей жизни Деррин.

Мист уже знал, что сарлагами здесь называли тех тягловых животных, которые использовались в караване, а поскольку они были всеядными, качество эликсиров ее учениц явно осталось далеким от совершенства. Хмыкнув, он пошел вслед за Деррин, явно заинтересовавшись ее историей. Двери отворились, и вампир получил возможность осмотреть холл. Он был достаточно просторным и представлял собой смесь музея и обычной лавки. В отличие от почти пустого холла магической гильдии, здесь повсюду располагались стенды с различной броней, оружием и бижутерией, застекленные и, судя по светящимся кристаллам, защищенные магией. Но больше всего привлекали внимание не они, а мраморная скульптура, расположенная в самом центре зала. Она изображала низкорослого дворфа и высокого человека с драконьими крыльями и хвостом, который огненным дыханием раскалял лежащий на горне металл, держа в руке молот.

— Это Люмехар? — поинтересовался вампир, заранее зная ответ.

— Да. Несмотря на то, что научил он наш народ очень многому, именно кузнечное дело было первым и наиболее значимым навыком. Поэтому гильдии кузнецов удостоились чести носить его изображение на гербе, — Деррин указала налево, где на стене висел гобелен, с которого и была списана скульптура. Мист с явным интересом осмотрел вначале статую, а затем и гобелен, уделив особое внимание перепончатым крыльям и длинному хвосту дракона, которые были темно-красного цвета. Деррин одобрительно наблюдала за ним.

Чуть подальше от входа, с правой стороны находился типичный прилавок с тремя дворфами за ним. Братьев-близнецов звали Жеррим, Туррим и Неррим, и знал их весь город. Как за проделки детства, закрепившиеся в памяти дворфов, так и за недюжинный талант на кузнечном поприще. Все трое предпочитали работать сообща, и редко когда их можно было увидеть по одному без важной на то причины. Один такой случай был четыре года назад, когда один из братьев, пробуя свой новый меч на прочность, немного переборщил, и отлетевшим лезвием почти отрезал себе руку. Тогда-то и произошло их знакомство с Деррин, которая с помощью дюжины эликсиров и бесчисленных бранных слов таки пришила Турриму руку обратно, да так, что он через месяц снова смог поднять молот, пусть и уронив его себе на ногу с непривычки. Сейчас они тепло поприветствовали травницу, показывая, что здесь ей всегда рады. И это мог бы подтвердить любой кузнец, так как история Туррима была далеко не уникальной. После знакомства с Мистом они проявили себя превосходными рассказчиками, наизусть помня историю каждого оружия или артефакта, выставленных в зале. Мист с интересом слушал братьев, иногда задавая наводящие вопросы, но в основном просто рассматривая все, что дворфы считали нужным ему показать.

Его интерес был понятен, так как оружие дворфов значительно отличалось от такового у других народов и, тем более, от того, что он видел на Земле. Благодаря своему выгодному географическому положению и относительно продвинутым технологиям добычи дворфы были обеспечены немалыми запасами как металлов, так и драгоценных камней. Вкупе с неразглашаемыми особенностями зачарования, это привело к тому, что их оружие превращало каждого солдата в среднего уровня мага, пусть и только до тех пор, пока не закончится мана. Происходило это благодаря заклинаниям, которые закладывались в драгоценные камни, инкрустированные в оружие. При этом, даже несмотря на то, что камни подчас располагались прямо в лезвии, оружие не слишком теряло в прочности, оставаясь пригодным для ближнего боя. Повторить подобный трюк не мог никто из соседей, поэтому оружие, произведенное дворфами, высоко ценилось.

Мисту дали достаточно времени, чтобы осмотреть все выставленные в зале экземпляры, а затем провели в маленькую комнату, где располагались более редкие модели. Вампир позволил себе вслух похвалить такое мастерство, чем заставил улыбнуться всех дворфов в комнате. После этого поступило предложение пообщаться с кузнецами, производившими на свет такие сокровища. Группа спустилась на пару этажей, оказавшись в типичной кузне, которая выделялась лишь ее огромными размерами, настолько большими, что это больше напомнило вампиру заводской цех, а не уютную картину одинокого кузнеца у огня. Здесь были молоты всех размеров, размеренный шум, жар огня и очень занятые дворфы в фартуках. Присутствовало и несколько магов, выделяющихся своими опрятными и яркими мантиями. Один из них подошел к вампиру с травницей и, судя по словам последней, зачаровал на защиту от огня, наличие которой являлось принципиальным пунктом во время нахождения в кузнице. Большинство использовали амулеты, но их тоже нужно было вовремя заряжать, поэтому и было организовано дежурство, даже несмотря на видимое прохладное отношение кузнецов к магам.