Первое предательство - [26]

— Ну что вы, очень рада вашему приходу.

Леди Исобель взмахнула рукой, и к ним приблизилась служанка, предложившая драматургу бокал его любимого вина. Второй фужер предназначался даме Аканте, однако та отказалась.

— Какая удача, Кепри, что вы осчастливили нас своим появлением, мы горько сокрушались из-за вашего отсутствия. Маркус с Лариссой подготовили поэмы, однако оценить их творения было некому. Возможно, мы убедим вас сделать это сейчас.

Драматург кивнул, встал с кресла и выпрямился во весь рост, который оказался не слишком внушительным. Леди Исобель указала на группку вдали и легко подтолкнула Кепри вперед; тот без сопротивления отправился к ним, не сказав ни слова своей спутнице.

— Очаровательный мальчик, а его талант неописуем, — посмотрев вслед мужчине, произнесла Аканта.

«Мальчику» было уже около сорока, хотя округлое лицо и неуклюжесть манер создавали обманчивое впечатление. А про талант говорить совсем уж не хотелось.

— Думаю, вы имели в виду, непередаваем, — мягко подправила Исобель.

На сей раз дама Аканта широко улыбнулась.

— Я знаю здесь некоторых гостей, но, может, вы представите меня остальным?

Они направились через комнаты, время от времени останавливаясь, чтобы обменяться приветствиями с присутствующими, однако долго нигде не задерживались, поскольку не хотели завязывать долгих разговоров. Сегодня в доме находилось около двух дюжин гостей, и только трое из них оказались мужчинами. Слуги кружили по салону с подносами, полными напитков и деликатесов, присматривая, чтобы гости ни в чем не нуждались. Пока вино льется рекой, вряд ли кто-нибудь заметит отсутствие хозяйки.

— Дама Аканта, может, нам поболтать с глазу на глаз? К сожалению, я не всегда понимаю икарийские обычаи и иногда испытываю трудности с хозяйством, а совет человека столь благородного происхождения будет для меня неоценим, — сказала Флёрделис, повысив голос, чтобы рядом стоящие могли услышать просьбу.

— Конечно, если хотите. Давайте пройдем во дворик. Погода сегодня просто замечательная.

Если кто-то и посмотрел в их сторону, когда слуги принесли теплые плащи, то вскоре вернулся к своим разговорам. А женщины вышли в маленький садик, прилегающий к дому. Уже наступила весенняя пора. Солнце нагрело камни дворика, а стены защищали его от пронзительного влажного зимнего ветра, поэтому прогулка оказалась даже приятной.

Начинать разговор первой выпало леди Исобель:

— Рада видеть вас в полном здравии. Надеюсь, вы не пострадали от последствий неблагоприятных событий?

— У меня совершенно ничего не изменилось. А вы? Вижу, дела у вас пошли неплохо.

— Да, я добилась небольшого успеха в своих начинаниях- — Смысла развивать эту тему не было, поскольку дама Аканта никогда не интересовалась торговлей и накоплением богатства.

Дама указала на ямки на земле, потом развернулась полукругом, обращая внимание на тропинки в саду. Исобель проследила за ее взглядом, кивнула и подыграла, будто две хозяйки обсуждают, как лучше всего разместить гостей на маленькой территории во время праздника. Шансы, что за ними наблюдают, слишком малы, и все-таки нельзя рисковать понапрасну.

Аканта по возрасту годилась Флёрделис в матери. Аристократка, которая могла проследить родословную до первого колена, имела кровные и брачные связи с императорской семьей. Рано овдовев, дама воспользовалась язвительным язычком и состоянием мужа, чтобы обезопасить свое положение при дворе, став неофициальным арбитром в икарийском обществе.

— Леди Исобель, что же вас привело в нашу страну? Неужели только торговая миссия? Хотя, может, остались какие-то незавершенные дела? — Голос дворянки звучал твердо — неудивительно, что она до смерти пугала дебютанток, которые впервые появлялись при дворе.

— Я хотела уплатить по старым долгам, но поняла, что в этом мало кто заинтересован.

— Трусы. Трусы и бараны, — процедила аристократка. — Нерисса предала нас всех, но они отказываются это замечать. Сидят за столом, вымаливая объедки, да благодарят за привилегии. Евнухи. Среди них нет ни одно-го мужчины.

— Если бы вы были мужчиной...

— Если бы я была мужчиной, они все равно не последовали за мной. Я не тех кровей. Мои люди доверились Нериссе, ограниченные дураки. Линия, за которой будут следовать, — это линия потомков Константина.

Меньше всего Аканта напоминала революционерку. Никто бы не заподозрил о ее причастности к внутреннему кругу, который составил заговор свержения императрицы Нериссы и замены ее на принца Люция. И в том, что она — один из предыдущих контактов Исобель, который смог выжить, доказательство ее хитрости и изворотливости.

Мало кто осознавал, что провалившийся мятеж — не просто борьба между старыми аристократами Икарии и новыми. Многие желали расквитаться с императрицей — кто-то из-за власти, кто-то, как дама Аканта, считал, что правительница предала народ, когда заключила мирный договор с Видруном. Плата за мир заключалась в признании права Видруна править островом Анамур, что многими расценивалось как предательство.

Не имело никакого значения, что новоприбывшие оставили Анамур свыше трехсот лет тому назад. Для таких, как дама Аканта, остров до сих пор дом родной, а выходцы, оставшиеся на той земле, — члены семьи. И не важно, что анамурцы уже много лет живут независимо от своих собственных правителей. И что никто из этих псевдопатриотов не предпринял долгих поездок в Анамур, чтобы самим убедиться, насколько город изменился в их отсутствие. Факты не играли никакой роли, только идея об «острове — священном доме» заводила их. Они считали, что Нерисса — предательница, заслужившая только смерти.