Первое дело Василисы Потаповой - [13]

— Может. Но и в этом случае он должен Радку знать. Причем неплохо. Так что давай вернемся к кругу ее общения.

— Ну, с шиитками своими она общалась…

— С какими шиитками? — вскинулась я.

— Со студентками-актрисульками из Школы изящных искусств, сокращенно — ШИИ. И с Серегиными дружками-приятелями. Кстати, с ними и нужно разбираться в первую очередь, раз убили Серегу.

— Знаешь, я сообразила. Зачем, по-твоему, мне Валерин телефон понадобился?

— Думаешь, он убил? — оживилась Лушка. — А что, вполне может быть! Влопался в Радку и слетел с катушек. То-то я замечала, что он на других девушек внимания не обращает. Еще подумала, не извращенец ли… Ой, а это мысль! Может, он не на Радку, а на Серегу запал?

Эта идея настолько ее обрадовала и вдохновила, что я не рискнула высказать свою, куда более правдоподобную догадку. А именно что равнодушие Валерия к девушкам избирательно. Просто ему не нравятся пиявки в женском обличии.

Порасспрашивав Лушку еще немного и не выяснив ничего путного, я поплелась восвояси. Утренний кофе постепенно утрачивал тонизирующее действие, и меня все сильнее клонило в сон.

Но выспаться мне не дали. Часа через два после того, как я отключилась, позвонила маменька (она у меня отдыхала в Таганроге) и долго допытывалась, не случилось ли у меня чего. Вот материнское сердце-вещун! Пока я не слишком успешно уверяла ее, что все в полном ажуре, запиликал, положив конец моим мучениям, мобильник. Звонил Валерий, жаждавший поделиться раздобытой информацией. Выяснив, что она не слишком проливает свет на трагедию, я договорилась с ним о встрече на завтра и снова провалилась в сон.

На этот раз меня разбудила Лидия с отчетом о встрече с Радкой. Ее я не посмела перебить вопросом, насколько важно то, что ей удалось узнать, и не терпит ли наш разговор до завтра. Поэтому пришлось проснуться и собрать мозги в кучку.

Лидия сообщила, что Радка не в лучшей форме: говорит и соображает медленно, надолго «подвисает», забывая вопрос, смотрит отсутствующим взглядом. Тем не менее адвокатессе хватило терпения добиться от клиентки внятных ответов на мои вопросы. Если коротко, то рассказа она следующее.

Вечером в пятницу настроение у Радмилы было приподнятое. Во-первых, днем их группа сдавала этюды по актерскому мастерству, и Радка получила «пятерку». Во-вторых, она предвкушала поездку в пансионат, где намечалось широкое празднование тридцатилетия Серегиной фирмы. Накануне Серега предупредил, что домой приедет поздно: по случаю юбилея в Москву прилетал американский вице-президент компании, и вечером планировалось что-то вроде торжественного собрания с произнесением спичей и вручением подарков отличившимся сотрудникам. Радка немного поворчала по поводу манеры его начальства осложнять подчиненным жизнь. Дескать, все нормальные руководители накануне праздника отпускают сотрудников пораньше, а не ставят перед выбором: ехать за город глубокой ночью или торчать в многокилометровых пробках субботним утром. Но Серега легко ее успокоил, напомнив, что в начале дачного сезона пробки вечером в пятницу ничуть не меньше субботних, и он так или иначе предпочитает ехать ночью.

Он вернулся домой в половине десятого, веселый и довольный. Похвастался, что получил большую премию, и вручил Радке подарок — ювелирный набор из кулона и сережек, на который она давно облизывалась. Супруги немного поворковали, потом Радка сказала, что ей пора собираться, и ушла в ванную, а Серега устроился перед телевизором.

Минут через сорок Радмила вернулась в комнату и увидела лежащего на полу мужа с ножом в груди. Но не испугалась: ей даже в голову не пришло, что эта страшная картина — правда. Конечно же, Серега ее разыгрывает! Сначала она сказала, что его поза совершенно неубедительна и зачет по этюдам ему не светит. Потом попросила его не валять дурака. Потом рассердилась и ткнула его в бок мыском домашней туфельки. Потом нагнулась, схватилась за нож и, удивившись, что он так тяжело поддается, дернула на себя. И с ужасом поняла, что нож не бутафорский. Больше про вечер пятницы она ничего не помнила.

Вопрос о врагах и недоброжелателях вызвал у нее ступор. Лидии потребовалось не меньше получаса, чтобы получить ответ, и тот отрицательный. Если среди своих знакомых Радмила еще смогла назвать кое-кого, кто питал к ней не только добрые чувства (вечно недовольная ею мать, подруга-завистница Лунькова, соученица Катя Латышева, у которой Радка «увела» роль Оливии), то у Сереги недоброжелателей не было и быть не могло. Он никогда ни с кем не ссорился и никому ни в чем не мог отказать. Его доброта и снисходительность не знали границ. Он страшно переживал, если по неведению причинял кому-то неудобства, и не жалел ресурсов, чтобы возместить нанесенный ущерб. Даже Марина Захаровна, дама сверхтребовательная и придирчивая, находила у зятя только один недостаток — мягкотелость.

Работал Сергей в отделе маркетинговых исследований, занимался статистической обработкой данных, собранных маркетологами-интервьюерами. Характер его обязанностей не предполагал тесных контактов, а следовательно, и конфликтов с коллегами. Непосредственно ему подчинялись две девахи, которым полагалось вводить данные в компьютер, но одна из них была поглощена устройством личной жизни, другая растила болезненного сынишку, посему львиную долю их работы Серега делал сам. И такое положение вещей полностью его устраивало, ибо работать он любил, а требовать и руководить — нет.