Первое дело Матильды - [59]

Когда полицейские задерживают Геральда Шеделя, тот поносит и оскорбляет их; дворецкий, напротив, опустив голову, даёт увести себя без сопротивления.

– Торвальд, – слышу я мягкий голос Шарлотты, – ты… ты совершил ошибку. Но я верю, что это Геральд тебя натравил. И что твоё раскаяние искренне. Я найму тебе хорошего адвоката и буду навещать в тюрьме. Мы… нам нужно поговорить. Ты ведь мой брат!

Едва заметно с почтением поклонившись, Торвальд улыбается благодарной улыбкой, и полицейские уводят его.

«А есть ли вообще хоть кто-нибудь, к кому Шарлотта не относится с пониманием? Она и правда святая!» – думаю я.

Доктор Херкенрат, видимо, того же мнения. Влюблённо поскуливая, он с обожанием смотрит на неё преданным кокер-спаниельским взглядом. И Рори, как я погляжу, не будь он настолько застенчив, сейчас наверняка тоже бы поскуливал.

25 Нежный поцелуй и обморок

Торвальда и Геральда Шеделя препровождают в две машины полиции и увозят для дальнейших допросов в полицейское управление. Машины отъезжают, а комиссар Фалько подходит к Шарлотте с видом куда более смущённым, чем у Рори в минуты его крайней застенчивости. Покраснев, он шмыгает носом, откашливается и бубнит:

– Должен принести вам свои извинения, госпожа Шпрудель. Я… видимо, несколько переусердствовал, – он передаёт Шарлотте жемчужину и, низко поклонившись, бормочет: – Честь имею, милостивая госпожа, – а затем, отведя Рори в сторону, шепчет: – Нам нужно переговорить.

– Э-э-эм… зачем?

Комиссар указывает на окно, и я вижу, что ворота в парк открыты, а к дому несётся орава журналистов. Впереди всех бойкая Кати Койкен.

– Я не могу больше их сдерживать, – говорит комиссар Фалько. – Уже ходят дичайшие слухи. Мы должны проинформировать прессу об этом деле. Я думал, мы дадим маленькую импровизированную пресс-конференцию на ступеньках у входной двери – ну, в общем… вы, я и ваша сотрудница, – он грустно вздыхает. – В конце концов, ведь это вы внесли самый большой вклад в расследование.

При виде толпы журналистов Рори, побледнев, выпаливает:

– Э-э-эм… мы с коллегой не станем возражать, если все лавры в этом расследовании достанутся вам, дорогой господин комиссар. Меня даже очень устроит, если о нашем участии вы не упомянете вовсе.

Такой вариант подходит и мне. Я совсем не жажду, чтобы госпожа Цайглер увидела в новостях мою физиономию.

– Правда? Что ж, раз вы так считаете, – говорит комиссар Фалько, тут же приобретая гораздо более радостный вид. Он идёт к двери, а мы, прижавшись к окну в сторонке, наблюдаем за происходящим.

Комиссара мгновенно засыпают вопросами: «Правда ли, что Шарлотту Шпрудель какое-то время подозревали в махинациях со страховкой?», «Почему трое полицейских гонялись за кокер-спаниелем?», «Кто эти двое арестованных?».

– Господа! Все вопросы по очереди! – неприветливо отрезает комиссар, и тут Кати Койкен пронзительно выкрикивает:

– Ходят упорные слухи, что в расследовании этого дела участвовал застенчивый детектив Рори Шай. Вы можете это подтвердить?

– Нет, не могу, – шмыгнув носом, говорит комиссар Фалько. – Раскрытие этого дела – исключительно результат профессиональных действий полиции. Я хочу поблагодарить госпожу начальника полицейского управления, поддерживавшую меня и мою команду на всех этапах расследования. Я с самого начала вышел на правильный след и…

– Если бы бахвальство причиняло боль, этот тип вопил бы не переставая, – изрекаю я, глядя на Шарлотту, которая, кажется, испытывает огромное облегчение и, похоже, с удовольствием расцеловала бы Рори – для чего она, разумеется, слишком застенчива.

Улыбаясь от уха до уха, к сыщику подходит Дориан Шпрудель и с такой силой хлопает его по плечу, что того отбрасывает на два шага назад, а Дориан одобрительно восклицает:

– Просто класс, что вы случайно вышли на семейную тайну Шпруделей, маэстро! Но как вы поняли, что этот внебрачный ребёнок – Торвальд?

– Потому что… э-э-э… мне после проверки удалось исключить другого подозреваемого.

– Другого подозреваемого? – поднявшись с дивана, Лана Берг, хмуря лоб, смотрит на сыщика.

– Рори говорит о вас, – сообщаю я, глядя ей прямо в глаза. – Ведь вам тоже есть что скрывать: вы не та, за кого себя выдаёте!

– О чём ты, Матильда? – изумлённо округлив глаза, спрашивает Шарлотта.

Лана Берг бросает на Дориана взывающий о помощи взгляд, на что тот, обняв её, шепчет:

– Мы должны вам всё рассказать. – Подойдя вплотную к Шарлотте, он со смущённой улыбкой сообщает: – Ну, во-первых, мы с Ланой… вместе.

Шарлотта недоумённо переводит взгляд с двоюродного брата на секретаршу и обратно:

– Вы… пара?!

– Да. Уже какое-то время, – говорит Дориан. – И на этот раз меня здорово накрыло. С Ланой у меня всё серьёзно.

– Но я всегда считала, что вы терпеть друг друга не можете.

– Ну, сперва так и было. А потом мы просто ловко притворялись, – улыбается Дориан, но затем лицо его становится серьёзным. – Я ведь и сам понимаю, что раньше не всегда хорошо обходился со своими подружками. Что был ненадёжным, эгоистом и всё такое. Но с Ланой всё по-другому. Я боялся, что ты будешь отговаривать её, потому что прежде я вёл себя так глупо. И поэтому… поэтому не хотел, чтобы ты узнала, и мы хранили всё в тайне.