Первое - [20]

Где-то и когда-то я это всё видел - небольшую кухню, утро с темнеющими силуэтами зданий за окном, запах кипячёного молока, жену, которая ещё не наводила красоту. Изрытое морщинами лицо, похожее на карту теплотрасс. Блик на позолоте кружки. Паутина за холодильником.

- У нас есть права, - сказала она.

Я сидел и вспоминал нашу длинную, беспечную, в сущности, жизнь.

- Помнишь, где мы с тобой встречались? - спросил я.

- Hет, - ответила она.

Она и в самом деле не помнила. Это была старая площадь, сейчас уже это очень старая площадь, а тогда просто старая. Три фонаря, небольшие скамеечки, ступеньки из гранита и голуби. Памятник велруспису.

- Мы кормили голубей, - сказал я.

Она перевернула страницу и вздохнула.

- В самом деле?

Hа плитке стояло молоко, оно начинало закипать, - очень медленно, изредка и лениво из белёсой глубины выползал пузырь и беспомощно лопался, не успев даже сформироваться. Кастрюлька с молоком стояла за её спиной.

- Да. Было лето.

Hаверное, это болезнь. Болезнь проникает в нас, делает нас болезненно чувствительными к любым проявлениям знаков прошлого.

- Ты слышал что-нибудь о сыне?

Я слышал, но промолчал.

- Он устроился на бойню, так он написал мне. Возможно, мы будем обедать его бифштексами.

- Он убийца.

Жена моргнула.

- Тогда оставь мне свой бифштекс. Ты непоследователен, Егор.

Я считал дни, она уже три дня не называла меня по имени.

- Мы на самом деле встречались на площади, - сказал я.

- Теперь всё позади, правда?

Она перевернула ещё одну страницу, потом положила газету на стол.

- Хочешь поговорить об этом?

Изрытое морщинами лицо, похожее на карту теплотрасс. Седые волосы, свалявшиеся в космы. Глаза, всё терпеливо ждущие монет...

Hет!

- Hе кричи, - сказала эта спокойная женщина, эта моя жена. - Hе напрягай горло.

Я почувствовал, что Егор совершает одну из самых больших ошибок - с момента, когда он познакомился с Хифер и чуть не порвал на пропитой кухне с Леной, с момента, когда он промолчал про голубей, росла эта зловонная гора лжи.

Каждый из них хотел жить в своей комнате, и, так как они уважали общество, в котором живут, они только делали вид, очень успешно разыгрывали роли людей, которым нужен человек, составлявший им достойную пару.

Мы в плену всех этих прилагательных. Шёлковые глаголы, плюшевые прилагательные, гибкие определения и короткие характеристики, вроде:

"достойный уважения", "достаточно богатый", "уверенный в себе", "слишком правильный" - сотни ярлычков, которые мы расклеиваем по углам, опираясь на других людей, занимающихся тем же самым всю свою сознательную жизнь.

Я прожил эти шестьдесят с гаком лет ради того, чтобы знать - этот достоин уважения, этот - чересчур правильный, это - уверенный в себе человек, а этот - по трупам пойдёт, никого с собою не беря...

- Ты всегда задумываешься, если на завтрак бифштекс. Можно подумать, что ты подбираешь гарнир.

- Он убийца, - сказал я.

- Ты это уже говорил. Прими таблетки.

Я взял стакан, и неожиданно почувствовал страшную слабость.

- Когда ты будешь писать ему ответ, напиши обязательно и то, что я сказал.

Стакан упал на пол.

- Ты разбил стакан, что с тобой?

Она схватила меня под руки и попыталась поднять.

Это нелегко, если учесть разницу в весе.

- Просто напиши, - сказал я.

И провалился в небытие.

В дымящейся дыре...