Первичный крик - [22]
Исследование, о котором сообщил в «Psychology Today» (июнь, 1969) Мартин Зелигман как раз посвящено идее раннего потрясения. Зелигман, среди прочего, приводит описание опыта PJI. Соломона, в котором собак связывали и били электрическим током. После этого собак помещали в двухкамерную клетку, где они могли научиться избегать удара током, просто перепрыгнув через низкий барьер, разделявший клетку (в одной пол проводил ток, в другой — нет). Было обнаружено, что если собаку вначале били током в связанном виде, когда она не могла избежать этого, то потом в поведении этого животного наблюдалась странность — в последующих экспериментах, когда у собаки была возможность прекратить боль, всего лишь перепрыгнув через разделительный барьер, она, тем не менее, оставалась на месте, пока ее не вытаскивали силой. Другие собаки, которые не подвергались первичному воздействию тока в связанном виде (то есть, не были беспомощны) легко научились избегать боли, прыгая через барьер. Во многих отношениях маленький ребенок накрепко привязан к безвыходной ситуации, когда получает травму, и очень похож на ту связанную собаку. Ребенок точно также не может ничего сделать с
непрекращающейся болью и позже уже не умеет научиться, как поступать в подобных ситуациях, чтобы ее избежать. Если никакая реакция, какую может произвести ребенок, не приводит к благоприятному изменению ситуации, то ему не остается ничего иного, как отключиться внутренне, оставаясь пассивным и уязвимым, как связанные собаки, которые не имели возможности избежать длительной боли при первом в их жизни ударе током. Из опытов Соломона известно, что если первый в жизни удар током собака получала в несвязанном виде, то есть, в ситуации, когда она могла что‑то сделать, чтобы избежать боли, а потом, в следующих опытах ее связывали и наносили удар током, то такая собака, когда ее освобождали от пут реагировала на удары током нормально, то есть, училась перепрыгивать через разделительный барьер. В связи с этим Зелигман подчеркивает, что если ребенок криком требует, чтобы его накормили, но рядом не оказывается никого, кто мог бы это сделать, то плач становится неадекватной реакцией на голод и со временем ребенок перестает плакать, так как плач нисколько не помогает разрешить болезненное или неудобное положение. Первичная теория указывает на то, что первичная боль от недостижимости, от невыполнения самых ранних потребностей, как правило, выключает ответ до тех пор, пока индивид не вернется к истокам боли и не заплачет снова, как ребенок.
Воздействие первичной боли можно считать непрерывным и постоянным до тех пор, пока пациент не почувствует ее (я использую слово «почувствует» для обозначения «тотального переживания»). Другими словами, первичную боль нельзя удалить, используя выработку условного рефлекса. Так, ни вознаграждения, ни наказания, которые следуют за внешними проявлениями первичной боли (курение, потребление алкоголя, пристрастие к наркотикам) одни не смогут повлиять на первичную боль и изменить ее. Первичная боль все равно будет требовать невротического выхода того или иного рода до тех пор пока пациент не прочувствует саму эту боль.
Невротические коллизии нереальны, это всего лишь символическое поведение, призванное уменьшить напряжение. Так, мужчина может безудержно предаваться сексу, чтобы по
чувствовать себя любимым, не сознавая при этом своего раннего ощущения того, что он нелюбим.
Хотя напряжение ощущается больным во всем организме, есть один характерный участок, который реагирует, как местный очаг — это желудок. Сокращение мускулатуры желудка, а иногда и произвольной мускулатуры всей передней брюшной стенки — есть внутреннее болеутоляющее средство невротика. Вильгельм Райх сделал это открытие много десятилетий назад*. Многие психотерапевтические методики Райха основаны на уменьшении напряжения мышц живота.
Желудок — это то место, вокруг которого напряжение концентрируется почти у всех невротиков. Свидетельством тому служит и американский фольклор: «Мне пришлось проглотить мои слова!», «Я не могу это переварить!», «Ненавижу тебя всеми кишками!» Очевидно, что когда говорят о глотании слов, то это нечто большее, чем простая символическая словесная фигура.
Представляется, что слова — в буквальном смысле — судорожно проглатываются и проваливаются в кишки, скручивая пациента узлом. Чаще всего больной, не прошедший первичной психотерапии, сам не подозревает, насколько сильно напряжен его желудок, и начинает осознавать это только тогда, мы начинаем освобождать этот орган от напряжения. Проводя первичную терапию, мы часто наблюдаем, как напряжение отпускает пациента, что называется, снизу вверх. Сначала пациент докладывает, что напряжение ушло из желудка, потом возникает стеснение в груди, спазма сдавливает горло, потом начинается зубовный скрежет — только потом, когда произносятся все важные слова, напряжение окончательно покидает организм больного.
