Первичный цвет - [8]

— Всё. — Машка отпустила её. — Теперь иди.

Подруга всхлипнула, как ребёнок.

— Спасибо, Машенька.

— Иди.

В последний раз взглянув, Долли поправила платье, прическу и вышла. Машка подождала десять секунд, каждую из которых бешеным стуком отмеряло сердце, и вышла следом. Долли вели не к выходу, расчёт верен. Мужчина держал её за локоть, будто боялся, что Долли сбежит и объясняться с разгневанным Высшим придётся ему.

Маша порадовалась, что не пила, и заскользила следом. В коридоре никого не было, отследить путь мужчины и Долли удалось легко. Сразу за вторым поворотом мужчина постучал в узкую железную дверь и крикнул:

— Хозяин! Гостья пришла.

Дверь тут же распахнулась. Высший был страшен, его глаза горели, губы кривились, как будто он только что рычал. Его темно-серая рубашка была расстегнута на груди. Машка, прижимаясь к стене, выглядывала в полумраке, чтобы найти нужную точку. Его грудь была голой, светлая кожа и глаза, которые на белом лице казались чёрными дырами, могли довести до заикания. Долька едва доставала ему до плеча. А его плечи по ширине с трудом проходили в дверной проём.

— Заходи.

Машка проследила за его рукой, которую тот сжал в кулак. У Высшего был странный вид, но может, так он выглядит, когда возбуждён? Хотя его вид выражал, скорее, нетерпение, как будто его оторвали от чего-то важного. Но Машка в этих делах не специалист. Неважно, рисковать нельзя. Долька вздрогнула, но не оглянулась, молча протиснулась мимо. Белое лицо на секунду скривилось, как от боли, потом Высший отпрянул и с грохотом захлопнул дверь. Охранник с облегчением выдохнул и ушёл.

Времени мало. Машка закрыла глаза и быстро, жёстко проговорила слова заговора. Ни тени жалости или сомнения, или не получится.

О, у неё получится, еще как! И срок — неделя. Неделя! И это еще мало для такой скотины. Машка их, Высших, просто ненавидела сейчас, но холодной, рассудочной ненавистью, которая не мешала, а наоборот, помогала действовать чётко и точно.

Договорив последние слова, Машка распахнула глаза и сделала Знак. У каждого мага он свой. Теперь магия начала действовать.

Вряд ли кто среагирует быстро, но лучше этого момента не дожидаться. Маша спокойным шагом вернулась к столику за Долькиной сумочкой, где лежал номерок от гардероба. Её рюкзак висел на вешалке вместе с курткой. К счастью, привычка носить самое главное с собой не подвела и в этот раз, потерей станут только джинсы и толстовка, которым самое место на помойке.

Маша как раз вынимала номерок, когда появился официант со своей вышколенной улыбкой на лице.

— Вы уже уходите? Вам всё понравилось, госпожа?

— Всё понравилось, только жарко, я выйду подышать свежим воздухом и вернусь.

— Нужно ли вам что-нибудь ещё?

— Нет, спасибо, отдыхай.

Фу-х, отвязался. Можно двигать.

Стараясь идти неторопливо, Машка добралась до гардероба, забрала свои вещи и выскочила на улицу. Пока нельзя идти быстро, так что просто накинем курточку и станем делать вид, будто пялимся по сторонам. Долька сказала, сегодня много приезжих в клубе, в лицо их никто не знает, можно не бояться.

А отойдя метров за двести, Машка нырнула в переулок, быстро оделась, застегнулась и повесила сумку через плечо. Накинула капюшон. Платье это плохо, конечно, но хоть каблуки не шпильки. Ничего, не замёрзнет, зато эта высшая скотина не сможет почувствовать себя мужчиной целую неделю. В буквальном смысле слова.

Так, а время? Начало первого. До автобуса шесть часов!

Ладно, протянем. Хорошо, не зима, пришлось бы сидеть в подъезде.

Машка неторопливо шла по улице, радуясь, что фонарей почти нет, да и людей немного, большинство пьяные, от них она легко ускользала. А так как город знала хорошо, прошла дворами и через сорок минут уже была на площади Чайковского. Жаль, денег нет позвонить Дольке, узнать, как дела. Но в своем мастерстве Маша не сомневалась, так что подруге сегодня ничего не угрожает. Жестокая шутка, конечно, а заставлять женщин себя ублажать не жестоко?

Глаз за глаз, подставлять другую щеку, да ещё Долькину, Маша не собиралась. Пусть местные бабы поживут спокойно недельку.

Погони Машка не боялась, никто не знал, что произошло. Может, со временем разберутся, только попробуй тогда её найди.

На площади Маша нашла скамейку за памятником, там улеглась на влажные после дождя деревянные рейки. Местные компании уже разошлись, оставив после себя свалку. Свиньи. А потом их же родители по дороге на работу станут жаловаться друг другу, что живут в свинарнике. А где вам ещё положено жить? Раз сами свиньи и свиней воспитали?

Маша вздохнула. Её детство и юность были счастливыми и безоблачными, но после того переломного момента многие мысли стали до ужаса грубыми и циничными. Она менялась, похоже, не в лучшую сторону и ничего не могла с этим поделать. Да и нужно ли?

Ночевать на лавке, конечно, и врагу не пожелаешь. Рейки больно давили на ребра, влага намочила куртку на спине, чем дальше, тем становилось холодней, в общем, часа в четыре Машка не выдержала и отправилась на вокзал. Лучше там сидеть, хоть теплей.

Улицы были совершено пустыми, ни одного прохожего. Заслышав приближающуюся машину, Машка спряталась. Мало ли. Вычислить её не могли, но осторожность никому ещё не мешала.