Первая жена - [55]
Значит, я его даже не выгнала. Скажем иначе: если нас с ним связывала некая нить, то нить эту я порвала.
В моих владениях царит зима, день ото дня она обретает свою торжественность вечного покоя: долины обращаются в могилы, вырубленные в мраморе, и только темнеют кипарисы, которые раскрыли над ними свои веера. За черными ольховыми зонтиками, которые виднеются на берегу озера, светится перламутр, перспектива теряется в жемчужных небесах — извечная красота… Находясь вдали от города, я приобщаюсь к сияющей печали января: с пяти вечера поля синеют, потом становится совсем темно и меняется источник света — теперь снег отбрасывает свой свет на небеса, а не наоборот, начинается лунный день цвета морошки.
Зимой тут все на виду; мне нет нужды бояться, я могу идти, не прячась, — никаких масок, никаких щитов, мне даже не нужно собственной кожи, потому что для того, чтобы добраться до сути, нужно снять с себя кожу.
Чтобы негде было прятаться.
Отбросим последние подозрения. Только голая правда, пусть все видят.
Например, следует выяснить, испытывала ли я к тому, кто ушел от меня, к тому, кого я выгнала, столь глубокую страсть, как считала. Если не все отдал — значит, не отдал ничего; я ему отдала не все: не все свое время — я все время работала, потом — четверо детей, не все внимание, которого он заслуживал. Если бы я ничего не оставляла себе, я бы смогла заметить раньше. Смогла бы понять, что он не хочет стареть, потому что боится старости. И что все его обреченные возлюбленные, которых он «извлекал» из больничных недр, не свидетельствовали о его доброте, он просто пытался их спасти, чтобы отвоевать вечность себе.
Вечный бунтарь, он боролся со смертью днями напролет. И если он никогда не появлялся вовремя, если постоянно выбирал направление, противоположное заданному, и самые опасные спуски на снежных склонах, если ел руками, ездил на незастрахованной машине, обманывал жену и любовниц, если не терпел никаких противоречий, никаких ограничений, если он лгал, обманывал, подтасовывал, то лишь потому, что вызвал свою судьбу на бесполезный поединок. Он не признавал даже законов природы, особенно их: тридцать лет у него убегало молоко. Каждое утро перед завтраком или по воскресеньям, когда он готовил горячий шоколад для всей семьи, он ставил на газ кастрюлю и уходил. Через две минуты из кухни начинали раздаваться возмущенные вопли: «Черт возьми, дьявол! Эта мерзость опять убежала!» Сбежавшее молоко наносило ему личное оскорбление, на него осерчала природа: в течение тридцати лет, день за днем, он начинал одну и ту же битву, которую все тридцать лет выигрывало молоко…
Когда он ставил кастрюлю на огонь, я говорила ему: «Франси, если кипятишь молоко, смотри за ним, ты же знаешь, что оно может убежать…» — и на лице моем блуждала призрачная улыбка, которая появляется, когда тебе наперед известно, чем все кончится. Он сердился, что-то бормотал, бросал возмущенные взгляды на кастрюлю, но, как только я отправлялась по своим делам, решительно поворачивался к молоку спиной; и тогда в следующую же минуту кухня наполнялась неминуемыми свидетельствами его поражения: он начинал орать, ругаться на чем свет стоит, клинки (стальное дно кастрюли и железо мойки) скрещивались в последний раз, и квартира наполнялась запахом подгоревшего молока, которое воняло даже на лестнице. Свои обязанности я знала прекрасно — я это молоко отскребала… Молоко убегает всегда, огонь обжигает, люди умирают — муж мой на это не соглашался, он был против — и все. Точка.
Я так и не смогла примирить его с действительностью. С законами природы. Может быть, потому что молоко отскребал не он? Скорее, наверное, потому, что он так и не смог обрести в моем сердце успокоения: мне бы надо было предложить в обмен на его любовь вечность, но я этого не сделала. Я недостаточно его любила…
Даже не настолько, чтобы его обманывать. Методично, упорно. Обманывать, чтобы сохранить. В начале нашей совместной жизни, когда он на моих глазах переходил от одной блондинки к другой, когда приводил своих «пассий» в наш дом, когда ему хватило наглости заявить, что он спал с Анни в нашей постели и я поняла, что он на этом не остановится, я тоже завела себе любовника, потом еще. Я хотела отплатить ему той же монетой, даже если я и не была топ-моделью, то молода-то я была и глаза мои уже не косили. Муж воспринял эти редкие интрижки как нельзя благожелательнее, он даже подбадривал меня. «Я не ревнив», — фатовато повторял он. Что за широта взглядов, которая ничего ему не стоила: я любила его, и он это знал. Очень скоро я поняла, что, обманывая его, обманывала только себя.
Останавливаться, однако, не стоило. Я остановилась по лени: нет ничего более утомительного, чем обманывать мужчину, которого любишь, с мужчинами, которые тебе совершенно не интересны! Не говоря уже о том, что в конце неизбежны сцены, которые устраивает любовник, ревнующий к мужу… Я не люблю, когда из-за меня страдают. А поучиться стоило, поднабраться пороков. Хотя бы для того, чтобы убедить моего возлюбленного, что его супруга, которая иногда вызывает в нем желание, желанна для других. В неверности тоже нужно постоянство…
«Королевская аллея» — это жизнеописание второй жены короля Людовика XIV, госпожи де Ментенон. Талантливая стилизация автобиографии незаурядной женщины, чья необыкновенная судьба стала увлекательным сюжетом романа, принесла Франсуазе Шандернагор мировую известность. Книга издана во многих странах и получила ряд почетных литературных премий.
Отчего восьмидесятилетний Батист В***, бывший придворный живописец, так упорно стремится выставить на Парижском салоне свой «Семейный портрет», странную, несуразную картину, где всё — и манера письма, и композиция, и даже костюмы персонажей — дышит давно ушедшей эпохой?В своем романе, где главным героем является именно портрет, Ф. Шандернагор рассказывает историю жизни Батиста В***, художника XVIII века, который «может быть, и не существовал в действительности», но вполне мог быть собратом по цеху знаменитых живописцев времен Людовика XIV и Людовика XV.
Селена носила золото и пурпур, как и подобает дочери всесильной Клеопатры и непобедимого Марка Антония! Но для избалованной принцессы сокровищем была любовь ее братьев. Захватив Александрию, римские легионеры не пощадили их. Селена клянется отомстить за кровь наследников престола! Но что сделает десятилетняя девочка против целой армии? Маленькая пленница в руках уничтоживших ее царство, ее богов, ее родных – что ждет ее впереди?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Большой Гапаль — это таинственный бриллиант, который аббатисы знаменитого семейства де С. передают одна другой как символ власти земной и славы небесной. В начале XVIII века владеющая им прекрасная София-Виктория готовит свою юную племянницу Эмили-Габриель получить его, когда наступит ее час. Она учит девочку искусству наслаждения, изысканным наукам, занимается воспитанием ее чувств.Но подобное воспитание, которое по сути дела является одной из прекраснейших историй любви, шокирует и возмущает общество.