Первая заповедь - [3]
До отлета оставалось три часа. Экипажи звездолетов, ожидая своей очереди, отдыхали на станции. Кен устал сидеть без дела и вышел «на свежий воздух». Он стоял на выровненной почве Марса и смотрел на огни космодрома, когда чья-то рука легла ему на плечо и прозрачный шлем чужого скафандра почти коснулся его собственного.
-- О чем задумались, дружище? - прозвучал в наушниках негромкий голос Френка.
Кен поморщился: фамильярность врача была ему неприятна. Но он заставил себя ответить, боясь показаться невежливым.
- О полете, брат.
Такое обращение было привычным на Флоте, и Кен выдавил его из себя, потому что, нравится ему или нет, но летать им придется вместе.
- А мне показалось, что о Земле, - мягко заметил Френк и улыбнулся.
Только сейчас Кен увидел над горизонтом бледно-голубой серпик и почувствовал внезапную злость. Этот новенький плевал на традиции. Говорить о Земле до отлета считалось плохим признаком: можно и не вернуться. Поэтому он ответил довольно резко, сбросив его руку с плеча:
- Я думал о звездах. Запомните это на будущее. Не советую вам касаться запретных тем, - и зашагал, не оглядываясь, обратно к станции.
В наушниках он услышал недоуменное восклицание Френка. Наверное, врач обиделся. Но Кену было все равно. Мальчишка получил по заслугам.
Уже на борту, проходя по коридору мимо кают-компании, штурман услышал в приоткрытую дверь обрывок случайного разговора. Кто-то упомянул его имя, и тут же до тошноты приятный голос Френка отчетливо произнес:
– У вашего штурмана странный характер. Он презирает всех, кроме себя. Не пойму, как его терпят на Флоте?
Кен поперхнулся, закашлялся и быстрым шагом прошел мимо. Каков наглец! Разведчика по призванию выгнать из Звездного Флота! Этих слов он Френку никогда не простит. «Презирает всех, кроме себя…» А впрочем… Впрочем, он прав. Во всем, кроме одного: себя Кен презирал больше, чем кого-либо другого.
С тех пор они побывали уже в трех рейсах, но общались только по делам службы.
Кен старательно избегал столкновений и все же од-нажды сорвался. Во время медицинского осмотра, ко-торый устроил Френк всему экипажу, штурман последним вошел в кабинет диагностики и остался с врачом один на один. Поначалу все шло нормально: на здоровье он никогда не жаловался. Но затем настала очередь психологических тестов…
Когда Кен услышал, что у него «расшатаны нервы, ослаблен самоконтроль и повышена агрессивность», то решил не сдерживать больше своих эмоций и оставил на лице врача явное доказательство, что диагноз поставлен верно. В отместку Френк вкатил ему лошадиную дозу какого-то препарата, после чего штурман пришел в сознание только на четвертые сутки.
Это происшествие могло закончиться для него довольно плачевно: драка на корабле во время полета… На Землю списывали и за меньшие прегрешения. Но, к великому его удивлению, никто ни о чем не узнал. Френк держал язык за зубами, объяснив отсутствие Кена тем, что поместил его в изолятор, прописав курс лечения от перегрузок. На этом инцидент был исчерпан. Оба делали вид, что ничего не случилось. При встрече сухо здо-ровались и говорили только о делах.
Кен вышел из рубки и отправился в свою каюту. Он повалился на койку и остался лежать, закинув руки за голову, с глазами, устремленными в потолок. Спать не хотелось, читать тоже, стереофильмы давно были просмотрены. Кен заскучал. Можно, конечно, заглянуть в кают-компанию, поболтать с товарищами, посмотреть программу с Земли, - но для этого придется вставать…
Кен потянулся, закрыл глаза, расслабился… Погрузить себя в сон усилием воли не составляло большого труда. Гораздо труднее потом проснуться.
…Обычно он не помнил снов. Но на этот раз перед его уже открытыми глазами, как живой, стоял командор Герд. Штурману стало страшно. Он чувствовал за собой вину, словно не выполнил какой-то последний долг.
Кен поднялся, подошел к иллюминатору, отдернул зеленую занавесь. Звезды. Одни лишь звезды, и никого вокруг. Почему он так цепляется за свое одиночество? Даже гордится им… Еще на Земле научил себя ни с кем не искать дружбы - и расплачивался за это постоянной тоской. Сегодня он почувствовал ее особенно остро: взгляд командора Герда преследовал его. Кен не мог оставаться один на один с насмешливыми глазами, взирающими на него из небытия.
Нервно усмехнувшись, штурман вышел в коридор. Он собирался поговорить с Поулом, но ноги сами принесли его в рубку, где оставался дежурить Френк. Впрочем, дежурство врача уже кончилось: за пультом никого не было, корабль летел на автопилоте.
«И это за Границей!» - мрачно подумал штурман, опускаясь в кресло. В глубине души он не доверял автоматике.
Кен смотрел на экран, и странные предчувствия томили его. Космолет приближался к цели. Через сутки они войдут в систему красной звезды, и начнется основная работа. Все как обычно. Но тревога не отпускала его. Впервые в жизни Кен испытывал страх, что может остаться один.
Система красной звезды встретила разведчиков настоящим сюрпризом: по размеру, плотности, силе тяго-тения, составу атмосферы и прочим параметрам одна и
